сердца тут же замедлилось, а потрясение сменилось любопытством. Позже она думала, почему смогла так быстро восстановить душевное равновесие. Было это признаком самообладания или зла, она так и не поняла.
В центре зала стоял стол из темного дерева, инкрустированного орнаментом из фруктов более светлого оттенка. За столом на единственном стуле сидела незнакомая женщина лет сорока. Ее короткая стрижка «горшком» недавно снова вошла в моду. Навалившись на стол, она почти касалась его лбом. С порога Марион видела ее, видела, как тускло блестит ее остекленевший правый глаз.
В библиотеке можно было умереть и пролежать много дней, прежде чем кто-нибудь тебя хватится. Но эта женщина умерла совсем недавно. Во-первых, от нее ничем не пахло. Точнее, пахло, но как от живой. Слабым запахом кофе, кокосовым шампунем, приторной сладостью ароматизированных сигар. Марион наклонилась над трупом, и шелковистые волосы женщины под ее дыханием упали на лицо. Казалось, она сейчас поднимет голову.
Ее черничная помада выглядела такой свежей, что Марион представила, как женщина стоит перед антикварным зеркалом в библиотеке и красит губы, глядя на свое подрагивающее отражение. В зеркале она, хоть и живая, уже казалась призраком. Тело еще не успело остыть, и чай в термосе все еще был горячим. Марион глотнула его и ощутила косметический привкус помады.
Под правой рукой женщины лежала книга. «Хаулетт-Хаус: история». Хаулетт-Хаус – так раньше называлось здание, где теперь находилась библиотека. Собственно, она и носила имя «Библиотека Хаулетт-Хаус». Марион нахмурилась; как-то даже обидно умереть с такой непримечательной книгой в руках. Но потом прочла текст на открытой странице и заметила, что в левой руке женщины – той, что под столом, – была еще одна книга. Книга и рука покоились во вместительной черной сумке, лежавшей на коленях у женщины. Она словно пыталась спрятать книгу от учителя, как нерадивая ученица.
Книга, которую прячут, безусловно, стоит того, чтобы вытащить ее из стынущих пальцев, особенно если обложка блеклая, без надписей, покоробившаяся от времени и такая старая, что вполне могла быть личным дневником.
Где-то рядом в подвале Марион услышала голоса. Не испуганные, но торопливые и многочисленные. Так Марион поняла, что не первой обнаружила тело.
Она поспешно выпрямилась. Сунула в рюкзак книгу по истории Хаулетт-Хауса и блокнот с белой обложкой. В сумке покойницы блеснул золотистый тюбик губной помады. Марион прихватила и его.
А потом тихонько выскользнула из зала. Кружным путем дошла до лестницы, поглядывая между стеллажей. Мимо пробежали два библиотекаря и врачи «скорой помощи» в форме. Когда они скрылись из виду, она бесшумно стала подниматься.
Снаружи на окна давила так и не начавшаяся гроза – тревожно-угрюмая, заряженная электричеством. Но в душе Марион больше не бушевала буря. Смерть затмила собой все остальное, все поглотила, заставила забыть все тревоги и успокоиться.
Марион села в своем уголке и стала читать главу, которую читала покойница перед смертью.