У Фейг мерзли руки, они сморщились от холодной воды, пока их отмывали от грязи.
– Мы грели воду прежде, но вас не добудиться, – проворчала в ответ женщина.
– Нельзя так говорить с леди! – охнув, возмутилась Миила.
– Почему я должна терпеть подобную грубость? – поддавшись подсказкам южанки и дурному настроению, поинтересовалась новая хозяйка Фридомхелла. Она снова попыталась повернуться и потянуть завязки, чтобы чуть их расслабить, но Злобня оказалась проворнее.
– Потому что я не боюсь говорить вам правду, миледи. И давать правильные советы.
Где-то в мыслях Фейг сама же дополнила этот краткий ответ – еще и потому, что служанка успела принять уже несколько десятков родов вместе с повитухами и еще трижды помогала роженицам, когда никакой другой помощи не наблюдалось. Кухарка в Гринтри могла и не разродиться, если бы Злобня, растолкав всех, не принялась давить на живот женщины, помогая протолкнуть сына. Жизнь далеко не всегда складывалась так, как хотелось, последние события показали, что произойти может что угодно, и наличие под рукой человека с настолько хорошей репутацией и опытом действовало на Фейг успокаивающе. Служанка и правда имела право отчитывать леди и говорить подобным тоном. Она сама это прекрасно понимала и пользовалась положением.
Фейг, немного отойдя ото сна, вспомнила, что все же придумала верный способ возвращения Вихта с севера, и пропустила остальные нравоучения мимо ушей. Леди думала совсем о других вещах и была уверена, что уж перепачканные руки ее возлюбленный муж точно бы простил ей. И еще очень и очень многое, потому что искренне и взаимно любил.
– Ах, да. Вам вчера вечером пришло письмо, миледи. Я хотела передать вам его сразу же, но вы не желали никого видеть. Птичник сказал, что оно пришло с севера, от милорда Холдбиста.
От Холдбиста? Скорее всего, это послание от Вихта, они приходили раз в три дня, а бывало, что и через день. Леди выпрямилась и поспешила к столу, где Злобня сложила то, что принесла с собой, а за ней, умоляя остановиться и позволить дошнуровать верхнее платье, побежали служанки.
Развернув небольшой клочок тонкого папируса, девушка пробежалась глазами по первым строкам:
«Прекрасная миледи Фейг!
Я бесконечно рад, что вы не забываете обо мне, и еще более отрадно мне знать, что, вопреки вашему нелегкому положению и, я уверен, усталости, нередко сопровождающей вас, Амфи и Оафи не скучают, предоставленные лишь друг другу, а имеют удовольствие наслаждаться вашим прелестным обществом.
Сразу же отвечу на ваш излюбленный вопрос – наш горячо уважаемый и любимый лорд Вихт неустанно находится под моим наблюдением и ведет себя более чем прилично. Уж поверьте, от моего взора не ускользнет ничто. Я бы назвал поведение милорда достойным, несмотря на бесконечную и бессмысленную вражду с холодом – пока мой дорогой друг проигрывает по всем фронтам, однако сдаваться не желает.
Мы оба находимся в добром здравии, хоть и скучаем