Львовна:
– Люке нельзя туда. Потом. Завтра.
Люка боится взглянуть на мать. Ведь Вера сказала: «Не пускай ее прощаться ко мне. Она мне мертвой глаза выткнет».
– Да, нельзя, надо раньше убрать, – соглашается Владимир и вдруг садится на диван, и плечи его дергаются.
Люка идет к себе наверх, входит в свою комнату. Уже совсем светло. Окно открыто: холодно. Надо закрыть. Она подходит к окну, высовывается в него. Арсений все еще стоит внизу.
– Слушайте, вы, – кричит ему Люка. Он поднимает голову. – Вера умерла.
– Умерла? – растерянно повторяет он. Но она уже закрывает окно. – А ребенок? Ребенок?..
Люка не отвечает. Ребенок?.. Никакого ребенка нет.
Теперь лечь. Она задевает рукой и смахивает со стола лист. Он, тихо кружась, слетает на пол. И почему-то она наклоняется за ним. Это ее письмо к Жанне. Большие черные буквы бросаются ей в глаза: «Я очень счастлива».
8
В зеркалах как-то немного скошенно отражаются свечи, цветы, гроб и синий дым, плывущий под потолком. Над цветами видны только высоко сложенные тонкие, мертвые руки.
Панихида… Екатерина Львовна в черном платье стоит у самого гроба. Свеча дрожит в ее руках, воск каплями падает на пол. Она плачет, лицо отекшее и желтое. Люка смотрит на нее. Неужели эта старуха – ее мама? И рядом Володя. Он тоже в черном, и он тоже плачет. А Люка стоит далеко. Позади всех. В своем желтом платье. Никто не позаботился о ее трауре. Никто даже не вспомнил о ней за эти два дня. Екатерина Львовна не замечает ее, Владимир ничего не видит.
Сейчас пойдут прощаться. Потом закроют крышку, увезут гроб на кладбище в Париж. Сейчас пойдут прощаться… Люка еще ни разу не подходила к Вере, Люка боится.
«И к гробу не пускай, она мне мертвой глаза выткнет».
Люка не молится. Не смеет молиться. И плакать не смеет.
Вот сейчас, сейчас.
Екатерина Львовна первая подходит к гробу. Владимир поддерживает ее.
– Верочка, – вскрикивает она. – Вера.
Потом кладет голову на плечо Владимира и затихает.
Теперь Люкина очередь, но Люка прячется за чужие спины.
– Идите, – говорит ей какая-то дама. – Так надо. Раньше семья.
Люка медленно подходит. Сердце не бьется, и дышать нельзя. Свечи… Лиловые хризантемы… И между ними мертвое, злое лицо Веры. Бледные губы словно шепчут еще: «Будь ты проклята…»
Люка останавливается. Нет, она не посмеет. И вдруг сзади шепот:
– Кто его пустил?.. Какая наглость.
Люка поворачивает голову.
Пламя свечей слабо колышется в синем воздухе. В открытых дверях стоит Арсений. Черные блестящие глаза его смотрят прямо на Веру. В руках розы. И за плечами огромные черные крылья.
1927
Изольда
Часть первая
1
«Вот по такому морю плыла Изольда. – Кромуэль закрыл книгу и посмотрел вдаль. – Вот по такому морю плыла Изольда навстречу Тристану».
Небо розовело от близкого заката. Волна набегала на волну. Ветер трепал мохнатые простыни на берегу. Круглые раковины тускло блестели