Василий Аксёнов

Московская сага


Скачать книгу

гражданка! Слушай, тут армяне приехали, поэты, будет сабантуй. Айда шампанское сажать?!

      Нинка хохотала в его рука. «Ну, не счастье ли, – мелькнуло в Степкиной башке, – держать в руках такую хохочущую, вот именно, нимфу?»

      Нимфа, увы, тут же выскользнула, отстранилась.

      – Ты, Степан, неисправимый декадент и богемщик!

      «Ну что ж, – подумал он, – нельзя же век держать в руках такую хохочущую и полную небесного огня». И за этот миг спасибо, Провидение.

      С лестницы солидно спускался пролетарий Семен Стройло.

      – А ты все еще с этим Стойло? – усмехнулся поэт.

      Нинка немедленно разозлилась:

      – Не Стойло, а Стройло, от слова «строить», с вашего позволения!

      Тут же она прилепилась к своему избраннику и далее вниз по лестнице путешествовала, как бы частично свисая с его плеча, что давало ей возможность иной раз оглядываться на обескураженного Степана.

      И все-таки спасибо тебе, Провидение, подумал поэт.

      Мимо валили люди из Нинкиной группы. Среди них выделялся мужчина за тридцать, львиная грива, теоретические очки: Альбов.

      – Акция удалась, – коротко резюмировал он.

      Под утро к агонизирующему в приемной роддома Грауэрмана Никите Градову вышел дежурный врач – уже было известно, что роженица – жена комдива, сына профессора Градова, – и сообщил, что родился сын. И вес, и рост основательные, бутуз что надо. «Так что идите домой, товарищ комдив, поспите, и приезжайте пополудни, мы вам покажем вашего первенца».

      Никита, ничего не соображая, в распахнутой шинели, в сдвинутой на затылок буденовке, вышел на улицу, зашагал куда-то, почему-то все ускоряя шаги, резко срезая углы, хватаясь за водосточные трубы. Одна, ржавая, прогнулась под его рукой.

      Арбатские переулки были пустынны и темны, только далеко в перспективе слабо светилась витрина, и там был виден большой глобус. Этот глобус как бы вдруг взвинтил комдива, он весь встряхнулся и осознал всю эту ночь, в течение которой любимая женщина, страдая, родила ему сына.

      – Сын родился! – заорал он вдруг и побежал по направлению к глобусу. В витрине он видел свое приближающееся отражение, разлетающиеся полы длинной шинели, блестящие высокие сапоги. Он выскочил на Арбат. За крышами виднелся уцелевший крест небольшой церкви. «Сын, сын… родился сын!» Он перекрестился, раз, другой, но потом отдернул щепоть ото лба, от своей красной звезды. Тогда вытащил револьвер и пальнул в воздух. Ура!

      – Не стреляйте! – послышался голос поблизости. Никита посмотрел и увидел в подворотне фигуру старика с палкой в руке. Дворник, должно быть.

      – Не бойтесь, ничего страшного, просто у меня сын родился, Борис Четвертый Градов, русский врач.

      – Все-таки это еще не повод, чтобы стрелять, – сказал старик, вышел из подворотни и прошел мимо Никиты, оказавшись вовсе не стариком, а средних лет странным господином с тростью, в старомодном дорогом пальто. Поблескивали крутой лоб и лысая макушка. Просвечивая, трепеща, вилась вокруг этих фундаментальных высот эфемерная золотовато-серебристая флора. Уж не Андрей