свой личный наказ депутату. В специально выбранных точках городов ежедневно с раннего утра до позднего вечера стояли столы, за которыми сидели специально обученные люди и записывали, сортировали наказы и собирали подписи под каждым из них. Очереди вокруг этих столов не иссякали. Когда вечерняя темнота мешала писцам разглядеть бумагу для записей, а желающие дать наказ отказывались расходиться, писцы зажигали свечи и продолжали работу.
Зачастую, крестьянин, вернувшийся с городского рынка, шел к своему соседу поделиться необычными новостями.
– Эй, Жак, ты давно не был в городе? – издалека, как этого требовал обычай, начинал крестьянин.
– Давненько, а что?
– Говорят, скоро к королю пойдут какие-то депутаты.
– Ну и что?
– Они понесут к нему наказы.
– Что за наказы?
– Да разные. Я подписался, чтобы король отменил церковную десятину.
– Ты, наверное, ум дома забыл, Жан, когда в город поехал. Разве король нас с тобой послушает?
– Нас с тобой – нет, – пропустил подначку друга Жан, – а если все подпишутся, послушает. Я сам два листка подписей видел под этим наказом.
– Блажен, кто верует, – закончил разговор Жак и вернулся к своим делам. Но в уме зародилась мыслишка съездить в город и поставить свою подпись. Так, на всякий случай. Уж очень тяжела эта церковная десятина.
В результате всех организованных никому невидимой рукой действий, к началу мая 1789 года в Париж съехались 610 боевых депутатов от третьего сословия, вооруженных единой тактикой действий и чувствующих у себя за спиной поддержку двадцати миллионов своих сограждан.
Первое заседание Генеральных Штатов в зале «Малых забав» в Версале 5 мая 1789 года открыл король. Он сказал, что тяжелое финансовое положение побудило его созвать столь представительное собрание и закончил свою короткую речь словами: «Мы надеемся, что все собравшиеся выработают общее решение, которое будет на благо Франции, во главе которой с божьего согласия стоит король». Из рядов духовенства и дворянства раздались аплодисменты. Депутаты третьего сословия хранили гробовое молчание. Они прибыли сюда не для того, чтобы обсуждать финансовое положение государства.
Жак Неккер, выступавший после короля, монотонным голосом зачитал список мер, которые следует обсудить собравшимся и принять общее решение. Его речь вызвала ропот, прокатившийся по всем сословиям.
Король воспринял этот ропот, как дурной знак. Следовало бы как-то на него отреагировать, но нужных слов в голову не приходило, и его величество беспомощно посмотрел на своего министра финансов. Неккер в ответ лишь пожал плечами. Людовику ничего не оставалось, как встать и направиться к выходу, как этого и требовала процедура. Вслед за ним зал покинули и все высшие сановники королевства. В зале остались только депутаты Генеральных Штатов.
По процедуре они должны были посословно разойтись в отведенные помещения, обсудить предложенные меры и вынести решение по принципу: одно сословие – один голос. Но тут со своего места поднялся Жозеф Сийес и произнес