пела и смеялась, а у старухи на сердце повис тяжёлый камень. Она молча наблюдала за тем, как Надийка склоняется к цветам, вдыхает их аромат, порой чихает от сладкой пыльцы, что остаётся на её носу жёлтыми пятнышками, как она аккуратно и бережно собирает яркие соцветия алых гвоздичек и синих колокольчиков, сиреневые шарики короставника и голубой цикорий, ярко-жёлтые воздушные облачка медовника и кувшинчики льнянки, белоснежные ромашки, головки дикого лука и розоватый тысячелистник. Букет получился большим и пёстрым.
И вот, спустя с четверть часа, они пришли к месту. Здесь, в царстве старой королевы ели, как обычно было тихо и сумрачно. Лишь слышалось журчание ручейка и пахло сырой землёй. Захариха присела передохнуть после пути, а Надийка принялась убирать старую траву, которой заросла могилка и сухие ветви, что нападали сверху. Девочка убрала пожухлый букет, что лежал у креста, и положила новый, разгладив каждый лепесточек и придирчиво оглядев со всех сторон – ладно ли получилось. Захариха тем временем расстелила в стороне старенькую скатёрку, что захватила она с собою из дома, и разложила нехитрую снедь из своей корзины.
– Пойдём-ка, милая, перекусим с тобой.
Но только они с внучкой принялись за трапезу, как тут же в кустах послышалось потявкивание.
– О, пришли! – воскликнула Надийка, – А мы вам гостинец принесли.
Она разложила вяленое мясо на траве перед кустами и отошла обратно к бабушке. Из-за ветвей можжевельника показались волчьи морды. Звери, осторожно ступая, вышли из укрытия, обнюхали угощение и аккуратно принялись за еду. Покончив с трапезой, волки прилегли тут же, возле людей, положив морды на широкие свои лапы и вздыхая, как будто понимая, что что-то должно произойти нынче. Наконец, Захариха собралась с духом и вымолвила:
– Сядь-ка, внучка…
– Чего, бабуся?
– Я кое-чего рассказать тебе хочу. Помнишь, ты спрашивала меня, кто здесь похоронен?
И старуха начала свой невесёлый рассказ. Надийка слушала её, не моргая, глядя на бабушку округлившимися глазами, полными слёз. И как только Захариха закончила своё повествование, Надийка встала с места, подошла к могилке, опустилась на коленки, обняла её своими ручками и, плача, тихонько запела. О чём она пела, никто не знал, знало только её сердце, которое рвалось сейчас на части. Захариха тоже заплакала. Волки поднялись, и, подвывая, и тихонько повизгивая, беспокойно закружились друг возле друга.
Надийка подошла к волкам, обняла их и поцеловала их умные морды. Те положили головы ей на плечи, глядя на Захариху.
– Спасибо вам, я вас никогда не забуду, – прошептала девочка.
Затем Надийка подошла к старухе, взяла её ладони в свои, поцеловала их, прижалась к ней:
– Бабуся, – и опять заплакала, – Пойдём домой.
Старуха собрала свой скарб в корзинку, Надийка поклонилась могилке матери и волкам, и, не оглядываясь, пошла прочь из леса.
Всю дорогу до дома девочка молчала, а придя