предполагать, как эффективно ему помогает недавно выдуманная занятная терапия. Однако сама картина как-то лучше или роскошнее, любезнее не становилось. Напрягло еще более бурно. Джеймс стоял перед собой, заглядывал в пучину своего отражения, ненароком боковым взглядом отмечал какие-то неточности, расхождения. Он рассуждал о зеркале, добровольно внесенном в эту квартиру. Что же на самом деле могло таиться за таким необычным показывающим веществом, если, показывая правую сторону, оно представляет левую, толком не зная эту самую сторону.. Но все же разразившееся на эмоциональном уровне зеркало попало в конечном счете прямо в точку. Перед Джеймсом пролетели болезненные, рвавшие и жадно царапавшие воспоминания, мимолетно острые элементы прошлого. Среди данного выброса сентиментальных воспоминаний главный герой изо всех сил пытался держаться, как только мог, ища так трепетно и целеустремленно самые нужные в тот момент. Понимающее и сочувственное безразличие на лице постепенно сменялось на обиженный и терпевший что-то пронзительное оскал. Затяжной круговорот личных неразрешенных переживаний только усиливался, обостренных сердечных и мучительных вопросов появлялось в голове все больше. Джеймс не в силах противиться так же совершенно и в полном объеме атаковавшим образам в голове, суровым умозаключениям в воображении незаметным ослабшим движением чуть приспустил голову, опустив тем самым вниз и глаза. Не желая вовсе рассматривать себя в зеркале, главный герой невзначай увидел оставленный впопыхах как-то раз давних времен свой пистолет, то была и, быть может, все еще является раритетной и уважаемой в тематических сообществах работой. В свое время Джеймс проявил инициативу оставить на память у себя один из револьверов системы Нагана. Где-то на это решение влияло и некоторая небольшая страсть мужчины к историческому, безмолвно известному, давнему. Потому, была бы перспектива какая действительная, удобный случай, мужчина бы в приятные неспешные беззаботные выходные заглядывал всерьез в антикварные магазины с поникшей мечтой собирать определенного типа коллекции, причем самые разные. Увы, собирать и сохранять, таковые действия стали нынче запрещены и осуждены для жизни Джеймса. Ему оставалось теперь, чтобы добиться целесообразности собственных дней, оставлять и забирать. В какой-то проживаемый период черным по белому, яркими чувствительными красками перед главным героем предстали какие-то значительные эпизоды из его прошлого. Ощущалось непроизвольно несчастное потерянное время 29-ти годов жизни. Чувства и внутреннее состояние Джеймса были как-то особенно подорваны после одноименных специфических событий, произошедших с ним лично. Когда мольба о помощи воспринималась и потому принималась обратно мужчине как необходимый надобный философский урок, нравственная великая ценность. Потерявшись совсем в значении правдивых отзывчивых ценностей, Джеймс
