дорог, старые исторические карты. Карта Лос-Анджелеса. Южной Калифорнии. Центрального побережья. Залива Сан-Франциско. Округа Гумбольдт. На комоде лежат еще штук двадцать таких карт.
– Он их собирал. Старые карты Калифорнии. Забавно.
– Почему?
– Почему собирал или почему забавно?
– Что? – Джоди отвлекся, рассматривая комнату.
– Не знаю, почему он их собирал. Я сказал «забавно», потому что больше у него почти ничего не было. Мало одежды. Пара обуви. Компьютер. Телефон, который он в основном ставил на режим «в самолете» и использовал только для фотографий. Но он любил карты. У меня в Вашингтоне есть племянник, он аутист и любит карты. Нет, я не говорю, что Марти аутист. Черт, да твой брат – полная противоположность аутиста.
Джоди обходит крошечную квартиру-студию, разглядывая карты. Он представляет себе Марти, лежащего на этом матрасе, что вызывает в его памяти образ Марти, лежащего на ковре, истекающего кровью. Джоди закрывает глаза, чтобы не плакать, и на мгновение теряет равновесие.
– Я могу подождать снаружи, если хочешь побыть один, – говорит Трэвис, заметив, как Джоди пошатнулся.
– Нет. Все нормально.
Джоди выдвигает пару ящиков. Ничего, кроме еще нескольких карт. Сверху на комоде Джоди замечает картонную подставку под пиво. «Пивоваренная Компания Фигероа-Маунтин».
– Как я уже сказал, у него почти ничего не было. Вот, одежда. И его карты.
Джоди подходит к холодильнику. На нем пятьдесят букв на магнитах. На первый взгляд буквы налеплены на дверь в хаотичном порядке. Но восемь букв стоят вместе: «ДЕЛАЙ ХОР».
– Эти магниты были здесь до Марти. Мой прежний арендатор складывал их в хайку.
Джоди продолжает смотреть на «ДЕЛАЙ ХОР». Эти слова его преследовали. Они стали символом его вины за побег Марти в Калифорнию, а потом и символом его вины в смерти Марти. Но может быть, Марти все же нравились эти слова. Возможно, Джоди создал такой вот элемент их общей истории.
– Сколько он вам задолжал?
– За полтора месяца.
– Сколько?
– Восемнадцать сотен.
– Восемнадцать сотен? Двенадцать сотен в месяц за такую халупу?
– Я ему еще и скидку сделал. Я мог бы сдать этот дом за полторы тысячи. Хипстеры и художники наводнили наш район, будто это Вудсток в шестьдесят девятом.
– Я заплачу за него.
– Ты не…
– Нет, я настаиваю.
Джоди достает из рюкзака чековую книжку.
– Только прошу вас взамен ответить на несколько вопросов о Марти. – Джоди выписывает чек на тысячу восемьсот долларов. – На какую фамилию?
– Мне как-то неловко. Я отвечу на твои вопросы о Марти. Правда, я мало что знаю. Мы редко общались. Он мог говорить часами, стоило ему только начать, обычно просто обо всем на свете. Он не… Я не знаю, что случилось.
Джоди все еще держит ручку и чековую книжку.
– Теперь, когда я знаю, что он был убит, мне неловко, что я так о нем сказал. Мне не нужны твои деньги.
– Вы сказали, что он вам задолжал. И что вам надо выплачивать залог.
– Да… но все равно.
– Ну