еще, мне понравилось.
Кажется, я промахнулась. Он не стал уговаривать. Видимо, понял, что так просто я с трофеем не расстанусь.
– Ты ведь не хочешь, чтобы наставники узнали, где провели нынешний вечер эти трое.
Кивок в сторону притихших отроков.
– Если я расскажу, с кем они мило пробыли все это время, их накажут, и, смею заверить, наказание будет очень суровым.
– Не надо, – пискнул Тапис. – Мы ничего плохого… Она только зашила нашу одежду.
Брови Шико взметнулись вверх:
– Она… что сделала?
– Привела в порядок лохмотья, в которые их тут обряжают, – рявкнула я, не выдержав. – То, в чем ходят мальчишки, что они вынуждены носить, одеждой можно назвать с большой натяжкой! Попробуй-ка сам походи в эдаком рванье, небось, не понравится! Вы что, не можете разориться на несколько рубашек, а?
– Не твое дело, – Шико оправился от изумления, и тон его вновь стал холодным. – Не устанавливай свои правила. Как говорят в вашем мире, со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Чем бы вы тут не занимались, это нарушение порядка! И я, как законный наследник и будущий хозяин, обязан следить за тем, чтобы его соблюдали!
Может, все-таки отдать ему тетрадку, пусть подавится? Я уже почти согласилась пойти на компромисс, но тут произошло неожиданное.
Светильники во всем замке погасли, и мы очутились в кромешной тьме.
Вот же невезуха! Ну почему тут нет часов, а? Засиделись мы с пацанами, да и я хороша, сказки взялась рассказывать, Арина Родионовна хренова. Прозевали время, когда надо ложиться спать. И что теперь?
Я услышала тихий топот. Поняла, что мальчишки на цыпочках выскользнули из комнаты и потрусили по коридору. И как они в такой тьме найдут дорогу?
– Не беспокойся за них, – едва слышно сказал Шико, – доберутся. Они тут каждый камень знают.
Я вздрогнула. Он что, читает мои мысли? Зло сказала:
– И ты топай давай. Желаю тебе заблудиться в темноте.
Он тихо рассмеялся. В следующую секунду мне пришлось зажмуриться от яркой вспышки. Машинально я отпрянула и чуть не упала, оступившись. Кто-то придержал меня за руку. Я дернулась и открыла глаза.
На ладони Шико мерцали язычки огня, освещая его лицо. На миг мне померещилось в его глазах непритворное сочувствие, которое сменилось холодным презрением.
– Держи, – сквозь зубы сказал он, протягивая ладонь с огоньком.
Как это – держи? Я ведь обожгусь. Он что, смеется?
Свободной рукой Шико крепко взял мою ладонь и перекинул в нее огонек. Нет, он не был горячим. Скорее, теплым, ласковым, манящим. Я залюбовалась переливами язычков. Желто-оранжевые, они плясали, исполняя какой-то затейливый танец. Красиво.
Увлеченная, я не заметила, когда ушел Шико.
– Что же мне с тобой делать? – спросила я у огонька.
Перекинула его в чашку с осколками светильника, и произошло еще одно чудо: осколки вобрали в себя огонь и засветились, как в дневное время.
Приняв бочку (нет, ну когда же мне выдадут хотя бы мыло, не говоря