я через пару часов от того, что кто-то дёргал меня за ногу.
– Вставай, босс, реально всё уже.
Дед подложил мне под голову ватник, а Аристофан накрыл своей кожаной курткой. И, продирая глаза, я порадовался за себя, любимого и такого трудоспособного. Не зря я столько времени угрохал, чтобы наладить работу отопительного цеха – даже на этих гранитных плитах лежать было не холодно.
– А? Что?
Тут дверь отворилась и в коридор вышла обычно строгая, но сейчас широко улыбающаяся врачиха-кикимора:
– Поздравляю, Фёдор Васильевич, у вас мальчик!
– Всё?! – я вскочил на ноги. – А Варя как? Всё в порядке? А с сыном нормально? Проблем нет? Ой, спасибо, Лизавета Венеровна! А можно мне к ним?
– Федька, ну где ты там? – проворчал Кощей из лазарета. – То палкой не отгонишь, а то копается чего-то. Небось, опять о вечном задумался.
– Оболтус, – согласился скрипучий голос Лиховида. – Казнить, да ещё и премии за квартал лишить, да, Кощеюшка?
– Я вас самих сейчас казню, – раздался тихий милый голос моей Варюши. – Федь, ну ты зайдёшь, наконец?
Я кинулся внутрь и огляделся. Варя лежала на операционном столе с накинутой поверх простынёй и слабо улыбалась. Она выглядела уставшей, но довольной и очень счастливой.
– Ты как?! – рванул я к ней и, схватив её ладошку, заозирался по сторонам. – А где?..
– Тут твой наследник, не дёргайся, – ухмыльнулся стоящий неподалёку Кощей, качавший на костлявых руках небольшой свёрток.
– Э! Э! Не уроните только! – я метнулся к нему. – Ну, что там?! Ну, покажите, а?!
– Что там? – фыркнул Кощей. – Угадай.
Он опустил конверт из одеяла пониже и я с некоторым трепетом уставился на очаровательную круглую мордашку моего сына. Моего! Сына!!! Он был… Ну, маленький, розовый и похож был на… ну, на младенца. Никаких особых своих или Вариных черт я не разглядел. Он спал, забавно почмокивая губами, а потом вдруг открыл глаза, обвёл взглядом лазарет, потом сфокусировался на мне и… подмигнул! И вовсе мне не показалось! Уж обычное моргание от подмигивания я отличу, будьте уверены!
– Держи, папаша, – хмыкнул царь-батюшка, протягивая мне ребёнка. – Богатырь будет! Уж мы с Лиховидом постарались. Да и за Варькой твоей приглядели, чтобы не страдала особо. Цени, сына!
– Ага… Это… Сейчас! – засуетился я и крепко, но бережно обхватив свёрток, прижал его к груди. – Сынуля…
А младенец взял и подмигнул мне ещё раз.
Назвали мы его Михаилом. Мишкой. В честь нашего Михалыча, как я и обещал ему ещё очень давно. Но вредная Маша хихикала, что дед тут ни при чём, а вот мсье Теодор уж очень любит кататься на нашем мамонте Мишке. Вредная она у нас, это все знают. Хотя, да, кататься на мамонтах я люблю.
А вот никакой попойки по поводу рождения сына я закатывать не стал. Передёргался сильно, да и настроение и так отличное было. Просто вечером посидели всей Канцелярией, позвали друзей, Иван Палыч принёс тортик «Наполеон», царь-батюшка от щедрот выдал бутылку коньяка. Вот её-то мы и распили под сладкое.
А вот