но часть людёв завсегда на спектакле окажется.
– Ну? – я ещё не мог понять суть проблемы.
– Завёлся там типа беспредельщик, босс, – пояснил Аристофан. – В натуре пихает эти билеты своим, а нашим реально мало перепадает.
– Я слышал, – добавил Роман Викторович, – что там идёт настоящая спекуляция. Администратор театра вместо справедливого распределения билетов, продаёт их по повышенным ценам на сторону, а оставшуюся часть через своих сообщников выкупает и опять же продаёт втридорога.
– Какой-то администратор театра, – уточнил я, – спекулирует билетами и проводит всяческие незаконные махинации?
– В натуре, босс, – подтвердил Аристофан. – Вот ты реально умеешь вникнуть в проблему. Конкретно уважуха.
– Я сейчас заплачу, – вздохнул я, – а как нарыдаюсь вволю, так велю вас всех казнить. Аристофан, твою ж дивизию! Ну чего вы ко мне с такими делами лезете?! Банальная уголовщина же! Мы для чего полицию создавали?! Вяжите этого дельца со всеми пособниками и на каменоломни к Баголопусу отправляйте. А на его место назначь своего бойца, проверенного и в этих делах разбирающегося.
– Реально, уважуха, – повторил Аристофан. – Элементарно же, блин. Сделаем, босс, без базара.
– Все свободны, – я снова поднялся. – Пошли, деда к царю-батюшке. Вершить великие дела, а не на эти пустяки наш с тобой гений тратить.
Однако сначала пришлось полчаса сгонять бесенят с компа и ещё две минуты потратить на набор и печать обновлённой версии Указа. Всё, теперь можно и на подпись нести.
– Гюнтер, – я пинком открыл дверь Приёмной, – живой ещё?
– Вашими молитвами, Фёдор Васильевич, – повернулся он ко мне.
– Ну это вряд ли, – захекал за моей спиной Михалыч.
– Забухаем, Гюнтер? – предложил я.
– Сдурели, господин Захаров? – поднял он брови, но тут его единственный глаз заблестел: – Возможно, вечером, в моих апартаментах, тет а тет, так сказать…
– Тьфу! – ответил за меня дед.
– Держи, – протянул я дворецкому свежеотпечатанный Указ. – Всё за тебя делать приходится. Развелось бездельников…
– Гюнтер! – громыхнул голос царя-батюшки. – А ну живо доставь сюда сынулю моего любимого, разгильдяя этого Федьку!
– Сей момент, Государь, – повысил голос дворецкий и распахнул перед нами дверь кабинета. – Его Высочество…
– Да ладно, – отодвинул я его в сторону и вошёл к царю-батюшке. – Забухаем, Ваше Величество?
– Сдурел, сына? – вытаращил на меня глаза Кощей.
– Меч вам Чёрный подать, Государь, – поинтересовался Гюнтер, – или обычный, четверговый?
– Чайку внучеку лучше организуй, – вошёл в кабинет и дед. – А нам с Кощеюшкой – коньячку.
– Указ подмахните, Ваше Величество, – попросил я. – Это про Министерство иностранных дел, помните, я вам рассказывал?
– Нужное дело, – Кощей достал подаренную мной авторучку и с видимым удовольствием размашисто расписался на Указе. – Гюнтер, прихлопни печатью