будто футбольным мячом по ней прилетело, – силясь ответил Витька, уже окончательно пришедший в себя.
– А Вы помните, что произошло?
– Да, падение помню, потом тут очнулся. Доктор, что с ногой? Когда смогу продолжить обучение, а то у меня экзамены на носу?
– Голова болит, потому что заработали себе при падении сотрясение мозга. По поводу возвращения в строй: пока придется отложить затею, поскольку перелом серьезный, причем сразу в нескольких местах. В ближайшие пару дней придется прооперировать ногу, восстановительный период займет порядка двух месяцев, но все будет хорошо, обещаю.
Витька ничего не сказал в ответ, молча отвернув голову к стене. Он знал, что после выздоровления спокойно сможет вернуться к обучению, сдать экзамены и уже официально называть себя летчиком. Проучится чуть дольше, но разве это проблема? Однако в тот момент все кардинальном образом изменилось в его сознании, будто погасили свет в комнате, которая так манила, и замуровали вход. Просто пропало желание возвращаться в училище и достигать ранее такую заветную цель.
Витька пролежал в больнице около трех недель. У него было достаточно времени для анализа ситуации и принятия решения. Он задавал себе один и тот же вопрос снова и снова, но каждый раз не мог дать внятного ответа. Почему именно летчиком должен стать? Свобода, масштаб, мир с высоты птичьего полета? Да, такое точно помнит. Несмотря на то что прошло практически два года с момента начала учебы, Витька понял: мечта летать на самолете была обусловлена банальной попыткой сбежать из своей захолустной деревушки и только. Лишь бы не стать заложником этого окруженного со всех сторон лесом места. Лишь бы не ограничить мышление однообразием и размеренностью жизни в деревне, где из каждого человека словно выкачали все силы бороться. Он ощущал, что большой мир его зовет, обязывая оценить своими глазами все великолепие, накопленное таким трудом, а просиживать время впустую считал страшнейшим преступлением.
За время, проведенное в больнице, молодой человек полностью охладел к старой мечте. Зажечь былой огонь в сердце к самолетам не помогло даже прокручивание в голове подвига Маресьева, которого считал своим кумиром долгое время. Он четко понимал: для достижения его истинных желаний можно и по земле ходить, да и не особо геройствовать. Оставалось дело за малым: придумать иное занятие, которое бы в перспективе приносило достойное вознаграждение, при этом оставляя достаточно времени на путешествия по свету. Каких-то ярко выраженных талантов за собой ранее не замечал, поэтому, пока тело было приковано к койке, перебирал всевозможные варианты для выбора оптимального направления собственной, льющейся через край, энергии.
После выписки еще с загипсованной ногой и на костылях решил ненадолго вернуться в деревню для полного восстановления сил, решив до этого все формальности с летным училищем. Дома его встретили радушно, окружив