что он пропадёт там, в этой черноте. Кто знает, может, за этим проходом скрывается какой-нибудь обширный лабиринт?
Но нет. Это была совсем уж маленькая коморка. Никакого света. Лишь на потолке слегка белела длинная светодиодная лампа.
– Здравствуй, сын мой, – обратился сенбернар к кому-то невидимому.
Что-то зашевелилось. Что-то чуть больше меня. А в следующую секунду я оказался сбит с ног. Кто-то придавил меня и принялся тискать.
– Джек! – услышал я детский голос.
Я уставился на обнимающего меня мальчика.
– Маугли? Ты говоришь? – проблеял я, даже не пытаясь вырваться из его объятий. – Но ты же был, как остальные! Что с тобой случилось?
– Не сейчас, – Сеня бесцеремонно отцепил от меня мальчугана и поставил рядом. – И постарайся пока не болтать. Иначе нас так просто отсюда не выпустят.
Я, признаться, не знал, чему удивляться больше – внезапному исцелению Маугли, или же рассудительности сенбернара. Ведь он был прав. Кто знает, как бы повёл себя Фрэди, узнай он о разумном мальчике?
– Помогите уже бабушке добраться до любимого внучка! – донёсся до нас голос Бабули. – А то я ползу, ползу, а ближе что-то никак не становлюсь!
Мы дружно повернули головы к двери, из-за которой только-только появилась черепашья голова. Маугли всхлипнул и подскочил к старушке. Он поднял её на руки и чмокнул куда-то в район носа.
– Я тебя тоже люблю, Андрюшка, – очень тихо произнесла Бабуля.
Рядом со мной шмыгнул носом Сеня. А потом ещё и слезу смахнул. У меня тоже защемило сердечко от нестерпимой милоты происходящего.
– Боюсь, нас сейчас можно взять голыми лапами, – сглотнув комок в горле, сказал я.
Сенбернар снова шмыгнул носом, но отмер и прикрыл дверь.
– Ты, сын мой, – обратился он к мальчику, – держи на руках черепаху, но лик свой сделай поглупее. Иначе твари неразумные могут что-то заподозрить.
– Да, изобрази из себя нормального больного человека, – поддакнул я. – И не вздумай что-нибудь сказать, пока мы не вернёмся в заповедник.
Маугли глуповато улыбнулся и кивнул. Вряд ли он понимал, почему должен играть роль дурачка. Но подробно объяснять не было времени.
Сенбернар вздохнул и оглядел свою часовню. Потом подошёл к стеллажу и поставил его на место.
– Мало ли, пригодится, – пояснил он.
– Ничего не хочешь взять с собой? – спросил я.
– Нет, – он помотал головой. – Юрик, – он указал на череп, – прикручен к столешнице. Свечи у вас, поди, и свои есть. Читать я не умею.
– Читать? – оживился я. – А что, здесь есть книжки?
– Да вон они, на стеллаже стоят.
И правда, как я их раньше не заметил? На полках расположилось с десяток разноцветных прямоугольников. На обложках явно были картинки. В основном книжки оказались тонкими, на десяток страниц. Но была здесь и парочка весьма увесистых томов.
Тут я вспомнил про свой халат. В его карманы могло поместиться несколько небольших экземпляров. Но я, помнится, оставил его висеть на зеркале автобуса. Обидно.