или даже как следует выпороть. По крайней мере, так думала Биргит.
Но что могла сделать она?
Ничего.
Она не особенно хорошо знала точильщика ножей, но понимала, что этот простодушный, жизнерадостный человек со своей маленькой тележкой никому не делал зла. Так обращаться с ним было неправильно и, что ещё хуже, жестоко. Как могут глупые мальчишки этого не понимать? Что они могут иметь против Яноша, который знай себе толкал свою тележку, точил чужие ножи, и подобострастно кланялся всем, кто попадался на пути?
Когда толпа наконец оставила Яноша в покое, у Биргит вырвался сдавленный стон. Мальчишки направились к Голдгассе, без сомнения, ища новую жертву, а Биргит рванула вперёд. Но прежде чем она успела подняться по ступеням, её кто-то опередил. Молодая женщина, волосы которой были спрятаны под шляпой, подошла к Яношу, намочив в фонтане край тёмного пальто, и, обвив его рукой, стала помогать ему подняться. Увидев Биргит, она поманила её к себе и скомандовала:
– Ну-ка иди сюда.
Биргит рванула к ней. Она слышала смех бандитов, эхом разносившийся по улице. А если они вернутся? Она знала, что сейчас не стоит об этом думать.
– Что нам делать? – спросила она, глядя на Яноша. Он лежал, казалось, без сознания, кровь растекалась вокруг его головы, окрашивая воду в розовый цвет.
– Для начала вытащить его из фонтана. – В чётком голосе женщины неожиданно зазвучали нотки сарказма. В темноте Биргит не могла разглядеть её лицо. Женщина наклонилась и ухватила Яноша под мышки, Биргит взялась за ноги. Вдвоём они кое-как вытащили точильщика ножей из фонтана и положили на ступеньки.
Начиная приходить в себя, он благодарно им улыбнулся. Кровь стекала из раны на голове, один глаз распух, губа была разбита.
– Спасибо, фройляйн, – пробормотал он, выплюнул выбитый зуб и по-русски добавил: – Прощение.
– Вам не нужно просить у нас прощения, – отрезала женщина, и Биргит удивилась, откуда она знает русский. Она сама знала его лишь благодаря Яношу, который иногда при ней произносил пару-тройку русских слов.
Слабо улыбнувшись, Янош стёр кровь с подбородка. Казалось, он совсем не был удивлён тем, что произошло, и это было хуже всего.
– Как они могут так поступать? – воскликнула Биргит. Женщина смерила её быстрым, обжигающим взглядом.
– Ты против?
– Конечно же, я против! Янош ни в чём не виноват! Нельзя причинять людям боль только за то, кто они есть. Это жестоко. – Она лишь повторяла слова отца и всё же вкладывала в них всю свою душу. Её саму поразила страсть, прозвучавшая в её голосе; она словно пробудилась ото сна, в который была погружена всё это время, поглощённая собственными неприятностями и больше ничем.
– Вы так добры, фройляйн Эдер, – пробормотал Янош. – Вы добры, как ваш отец.
– Твой отец – герр Эдер? – сухо спросила женщина. – Часовщик?
Биргит удивлённо посмотрела на неё.
– Да… вы его знаете?
Женщина