потных женщин, что так и норовят скользнуть в платье на три размера меньше.
– Я не то имела в виду, – приходя в себя, сказала Кристина. – Когда я была примерно твоего возраста, предки тоже пилили меня. По их мнению, если я завернусь в пыльный ковер и выйду в таком виде на улицу, будет вообще идеально. Спорить с ними было бесполезно. Я одевала все, что они на меня напялят, но всегда украдкой выносила за пазухой и ту одежду, что по-настоящему мне шла. Я переодевалась в подъезде и уходила гулять. На обратном пути проделывалась обратно и всех все устраивала.
– П-прикольно. – завороженно согласилась Милана.
Кристина на самом деле другая. Она веселая, умная и добрая. Ей не лень возиться с подростком, проявлять всю эту заботу.
Милана еще раз взглянула на свой полюбившийся образ. Она оставит это платье и научится делать красивые прически. Научится делать волшебство! И на этот раз разобьется в лепешку, чтобы стать самой лучшей версией себя. Щелкнула вспышка, и новая цветная фотография пополнила приятные воспоминания Миланы.
Глава седьмая
Я умерла в восемнадцать
На столько дерьмово Алиса себя давно не ощущала. По крайней мере ей так казалось в данный момент. За последние двенадцать часов ее вырвало по меньшей мере раз восемь. Ей и тошнить то больше нечем, со вчера кусок в горло не лез, но организму глубоко наплевать, полный у тебя желудок или пустой. Подается спазм и, когда заканчивается даже желчь, ты изрыгаешь болезненное кряхтение. Алиса буквально почувствовала, как выплюнула свою дешевую, прогнившую душонку.
Она лежала на ужасно жесткой кровати, застеленной засаленным одеялом цвета той противной желчи. Окна закрывали плотные листы пожелтевших газет. Солнечный свет наверняка спалил бы ее раздраженные, слезоточившие глаза. И она с радостью отдала бы дар созерцание, лишь бы не видеть все то, что выгрызло из нее все человеческие чувства.
Монотонно потрескивая горела свеча. В ее свете поблескивала испарина на лице Алисы. Настойчивая лихорадка усердно колотила ее тело. Хотя она не была уверена, что это тело ее. Или в том, что это тело вообще принадлежит человеку. Выделяемый телом пот пропитал и без того грязную пижаму насквозь, и смердел так, как не способно ни одно мертвое тело.
Этот старый ублюдок обещал принести ей дозу. Он всегда успевал вовремя. Да твою ж мать, она всегда заранее предупреждала его, что героин на исходе. Но у него якобы не нашлось времени. Не прошло и месяца, как повязали их постоянного барыгу. Старику пришлось не слабо напрячься, чтобы отыскать нового. На это ушло четыре дня. Четыре гребанных дня мук и страданий. Алиса уже смерилась со своей участью и приготовилась отдать душу дьяволу. Именно дьяволу. Бог, если он есть, он мужик толковый. И ему не к чему брать под свое крыло таких отбросов. Чего не хватало, чтобы она в очередном приступе заблевала белоснежное облачко. Да и хрен с ней, с той Алисой, что чуть не померла от ломки. Вот она я здесь и сегодня.
Несмотря на то, что она хотела сдохнуть, умирать она не стремилась. Алиса любила жизнь. Не свою конечно, пропитанную