наших семей, наши общества – это единственные объединения, которым мы чаще всего клянемся в верности, за которые сражаемся и умираем[7]. Но в повседневной жизни главенство обществ редко является очевидным и представляет лишь часть нашего самоощущения и осознания, чем отличаются другие. Мы присоединяемся к политическим партиям, книжным клубам, группам игроков в покер, подростковым компаниям – это элемент нашего повседневного опыта. Даже путешествуя в одном туристическом автобусе, люди могут чувствовать бо́льшую сплоченность и какое-то время более низко оценивать пассажиров других автобусов. В результате такая группа, возможно, даже способна плодотворно решать насущные проблемы[8]. Предрасположенность к присоединению к группам формирует нас как личностей и является предметом многочисленных исследований. А тем временем наше общество бурлит, но мы не обращаем на это внимания, как на биение сердца и дыхание. Конечно, общество выступает на передний план во времена совместных трудностей или величия. Война, атака террористов или смерть лидера может сформировать мировоззрение целого поколения. Но даже в периоды, не насыщенные событиями, общество определяет атмосферу наших будней, влияет на наши убеждения и формирует наш опыт.
Размышления об иногда непреодолимых различиях между обществами – будь то толпы жителей государств, занимающих целый континент, как США, или местные племена Новой Гвинеи – затрагивают вопросы первостепенного значения. Является ли существование обществ с навешиванием на других, то есть не членов общества, ярлыка «чужой» частью «закона природы» и потому неизбежным? Действительно ли любое общество, объединенное чувством превосходства и уязвимое из-за враждебности других групп, обречено беспомощно барахтаться и наконец, как предположил Сиэтл, пасть в результате столкновений с другими обществами или из-за распространения чувства отчужденности среди членов того же общества?
«Человеческий рой» – моя попытка ответить на эти вопросы. В ходе обсуждения мы перейдем от естественной истории к доисторическому периоду и изменчивому пути цивилизаций – от глиняных стен Шумера к цифровому пространству Facebook[9]. Ученые, изучающие поведение, выделяют взаимодействия людей в узкие контекстуальные рамки, например используя стратегические игры для того, чтобы разобраться, как мы относимся друг к другу. Но я попытаюсь применить более широкий подход. Для того чтобы понять происхождение, механизм поддержания и причины распада обществ – насколько они необходимы, как возникают и почему они важны, – мы обратимся к последним данным биологии, антропологии и психологии и, кроме того, добавим немного философии.
История тоже играет свою роль в повествовании, но это больше касается выявляющихся закономерностей, чем специфики этой науки. У каждого общества своя собственная сага, но я полагаю, что существуют общие фундаментальные силы, которые удерживают общества вместе и вызывают их крах.