возникает вопрос: каким образом человеку как виду удалось освободиться от такого ограничения?
Часть II, «Анонимные общества», посвящена группе организмов, которые с легкостью нарушают это популяционное ограничение, – общественным насекомым. Одна из преследуемых мною целей – преодолеть нежелание (возможно, испытываемое вами, дорогие читатели) уподоблять насекомых «высшим видам», особенно людям, объяснив ценность подобных сравнений. Глава 5 рассказывает о том, как в целом возрастает сложность социальных отношений с увеличением размера сообществ насекомых, для которых характерно усложнение инфраструктуры и разделения труда. Такая же тенденция наблюдается и в человеческих обществах. В главе 6 мы рассмотрим, как большинство общественных насекомых и несколько видов позвоночных, таких как кашалоты, демонстрируют принадлежность к сообществу с использованием сигналов, указывающих на их индивидуальность: химических (запах) – у муравьев и звуковых – у китов. Эти простые способы не ограничены рамками памяти и потому позволяют сообществам некоторых видов достигать невероятных размеров, в некоторых случаях – без верхней границы численности. Следующая глава, «Люди-анонимы», разъясняет, как люди применяют такой же подход: наш вид «настроен» на маркеры, свидетельствующие о том, что́ каждое общество считает приемлемым, включая такие нюансы поведения, которые можно отметить лишь подсознательно. Благодаря указанным средствам люди способны устанавливать связи с незнакомцами в обществе, которое я называю анонимным, и преодолеть ограничения, связанные с размером обществ.
Три главы, включенные в часть III, «Охотники-собиратели недавнего прошлого», посвящены вопросу о том, какими были человеческие общества до появления земледелия. Я рассматриваю людей, которые до недавнего времени вели жизнь охотников-собирателей: от кочевников, живших в небольших расширенных группах, называемых локальными группами, до тех, кто большую часть года проводил на одном месте. Несмотря на то что кочевникам уделяется больше всего внимания и кочевой образ жизни рассматривают как золотой стандарт способа существования наших предков, напрашивается вывод (и это легко доказать), что на заре человечества людям были доступны оба варианта. Мы можем также заключить, что охотники-собиратели не были архаичными людьми, ведущими примитивный образ жизни. Следует признать, что их представители ничем существенно не отличались от нас: это люди, так сказать, «в настоящем времени». Несмотря на признаки продолжающейся, даже ускоренной эволюции человека в последние 10 000 лет, человеческий мозг не подвергался каким-то фундаментальным перестройкам с момента появления первого Homo sapiens[13]. Это означает, что, невзирая на любые приспособления человека к современной жизни, мы можем обратиться к историческим свидетельствам об образе жизни охотников-собирателей и рассматривать природу ранних человеческих обществ как основу для современных.
Больше