в бороду.
– Все, принеси мне новый телефон и иди спать, завтра тебе понадобится много сил на перелет. Да, и не забудь бороду сбрить, а то в Москве тебя все будут принимать за моджахеда. – И Карагич махнул рукой, что означало конец «совещания».
Стоян слегка поклонился Рудольфу и вышел из комнаты. Он так давно не бывал в Европе, что поначалу даже заробел, услыхав грозный приказ шефа. Но постепенно, включив ноутбук в своей спальне, он с помощью Интернета немного вошел «в курс дела», а прочитав с утра записку шефа о том, что Вахо предупрежден о его приезде, успокоился окончательно.
Ночью он гладко выбрил лицо, хотя с пышной кудрявой бородой и было жалко расставаться. Но приказ хозяина – закон для него, беглого грека, находящегося уже несколько лет в розыске у себя на родине.
Когда-то Карагич выручил Стояна, спас от тюрьмы, и теперь он сможет наконец отплатить добром за добро. Те годы, что он провел на службе у Рудольфа, Стоян не считал за дело. Жить на шикарной вилле, любоваться красотой окружающей природы и изображать из себя героя-телохранителя Мелиссы и Рудольфа среди белых коз и черных поросят ему уже порядком поднадоело. Стоян жаждал настоящей работы. Настоящая работа была сейчас.
Ему предоставляется возможность выручить шефа из затруднительного положения, куда он из-за головотяпства московских друзей, может попасть. Но Стоян не позволит этому свершиться. Уж он разберется там со всеми, кто мешает его хозяину идти намеченным путем.
Ночь уже вовсю раскинула звездное покрывало над притихшей соседней долиной и горными склонами. Южные созвездия, казалось, можно было потрогать рукой – так низко они висели над виллой сегодня. Кругом – ни звука. Земля словно делала глубокий вдох перед сном: лишь изредка звенящая тишина прерывалась ночными вскриками сонных павлинов и устраивающихся на ночлег диких птиц. Но ночное очарование африканской природы ничуть не волновало душу Карагича и не принесло ему никакого облегчения.
В вечернем телефонном разговоре с Вахо Рудик сразу же почувствовал настороженность грузина. То ли тот боялся чего-либо, то ли просто осторожничал, опасаясь, что их услышит кто-то третий. Не желая полностью раскрывать карты, Карагич сообщил о скором прилете своего помощника и попросил Вахо ввести того в курс дела. Затем он допил виски и провалился в сон без сновидений, успев, правда, написать Стояну записку о том, что Москва предупреждена о его прилете.
Едва лишь первые лучи солнца зацепились за дальнюю горную гряду, Стоян вскочил с кровати бодрый и полный сил. Быстро умылся ледяной водой из протекающего недалеко от виллы горного ручейка и оделся по-европейски: джинсы, белоснежная рубашка и бейсболка с логотипом известного спортивного клуба. В этой одежде, хоть и не очень удобной для привыкшего к шортам и майке грека, он сойдет за «своего» в аэропорте, где ему предстоит пересадка на прямой рейс до Москвы.
Вскинув на плечо спортивную сумку, в которой было собрано самое необходимое для дороги, Стоян направился