Зелёная зона. Владимир Алеников

с головой накрывшая два обнаженных тела, находилась в беспрестанном движении, отчего вся кровать казалась огромным странным животным, то замирающим на секунду, то вновь оживающим от сотрясающих его нутро спазмов. Содрогания эти вдруг открывали в неожиданных местах ярко белеющие в просачивающемся через окно лунном свете части сплетенных тел. То там, то тут высовывались из-под смятой простыни руки и ноги, придавая этому громадному черному зверю еще большую фантастичность. И наконец, довершая иллюзию, из постели непрерывно неслись до предела наполнившие комнату скрипы и шорохи, вздохи и шепоты, заставляющие бедного Лёху вздрагивать и напряженно прислушиваться к происходящему.

      – Еще, еще, еще! – жарко шептала Арина, подставляя Виктору шею и грудь для бесчисленных поцелуев.

      Шепоты и шорохи усилились, и вот внезапно душераздирающий растущий звериный вопль наслаждения снова потряс дом, принудив до смерти перепуганного Лёху прижать уши и опрометью выкатиться из комнаты.

      Зависшая над домом огромная круглая луна, казалось, удивленно прислушивалась к страстным крикам, все громче и все чаще доносившимся из него.

      Почти вплотную подошедшие к дому деревья тихо покачивались, словно пытаясь соответствовать ритму этих периодически возникающих, сотрясающих воздух безумных возгласов.

      – А-а-а-а-а-а-а! – доносилось из дома.

      Неожиданно звук этот слился с мерными вибрирующими ударами, вскоре полностью поглотившими его.

      Дедушкины часы в доме пробили полночь.

      Виктор, откинувшись на подушку, медленно приходил в себя. Пожалуй, он ни разу еще не переживал ничего подобного. Секс, которым он занимался с Лизой, был такой же привычной частью его жизни, как работа или игра в шахматы. Ничто в нем не выходило за рамки обыденного. О других женщинах и говорить нечего, Виктор был, как правило, более или менее равнодушен к ним, как, впрочем, и они к нему, и потому никогда не испытывал особых эмоциональных потрясений.