Иван Ефремов

Таис Афинская


Скачать книгу

с интересом слушала Александра, время от времени возражая или соглашаясь. Птолемей, слегка ревнуя, впервые видел своего друга-царевича столь увлеченным.

      Гефестион овладел тонкими руками Наннион, обучая ее халкидикской игре пальцев – три и пять. Птолемей, глядя на Таис, не мог сосредоточиться на разговоре. Он раза два нетерпеливо передернул плечами. Заметив это, Таис улыбнулась, устремляя на него сузившиеся смешливые глаза.

      – Она сейчас придет, не томись, морской человек.

      – Кто? – буркнул Птолемей.

      – Богиня, светловолосая и светлоокая, такая, о которой ты мечтал на берегу Халипедона.

      Птолемей собрался возразить, но тут в комнату ворвалась высокая девушка в красно-золотом химатионе, принеся с собой запах солнечного ветра и магнолии. Она двигалась с особой стремительностью, которую утонченные любители могли назвать чересчур сильной в сравнении со змеиными движениями египетских и азиатских арфисток. Мужчины дружно приветствовали ее. К общему удивлению, невозмутимый Неарх покинул свою скамью в теневом углу комнаты.

      – Эгесихора, спартанка, моя лучшая подруга, – коротко объявила Таис, метнув косой взгляд на Птолемея.

      – Эгесихора, песня в пути, – задумчиво сказал Александр. – Вот случай, когда лаконское произношение красивее аттического.

      – А мы не считаем аттический говор очень красивым, – сказала спартанка, – они придыхают в начале слова, как азиаты, мы же говорим открыто.

      – И сами открытые и прекрасные! – воскликнул Неарх.

      Александр, Птолемей и Гефестион переглянулись.

      – Я понимаю имя подруги как «Ведущая танец», – сказала Таис, – оно лучше соответствует лакедемонянке.

      – Я больше люблю песню, чем танец! – сказал Александр.

      – Тогда ты не будешь счастлив с нами, женщинами, – ответила Таис, и македонский царевич нахмурился.

      – Странная дружба спартанки и афинянки, – сказал он. – Спартанцы считают афинянок безмозглыми куклами, полурабынями, запертыми в домах, как на Востоке, без всякого понимания дел мужа. Афинянки же называют лакедемонянок похотливыми женами легкого поведения, плодящими тупых воинов.

      – И оба мнения совершенно ошибочны, – засмеялась Таис.

      Эгесихора молча улыбалась, в самом деле похожая на богиню. Широкая грудь, разворот прямых плеч и очень прямая посадка крепкой головы придавали ей осанку коры Эрехтейона, когда она становилась серьезной. Но брызжущее веселостью и молодым задором лицо ее быстро менялось.

      К удивлению Таис, не Птолемей, а Неарх был сражен лаконской красавицей.

      Необыкновенно простую еду подала рабыня. Чаши для вина и воды, изукрашенные черными и белыми полосами, напоминали ценившуюся дороже золота древнюю посуду Крита.

      – Разве афиняне едят, как тессалийцы? – спросил Неарх, слегка плеснув из своей чаши богам и поднеся ее Эгесихоре.

      – Я афинянка только наполовину, – ответила Таис, – моя мать