послышалась твердость, которая никак не вязалась с хрупким образом девочки.
Алкоголики одновременно вздохнули и ретировались, тихонько прикрыв входную дверь.
– Все равно через пару минут вернутся, вот увидите, – Анжелика улыбалась, строгость с лица пропала, как только закрылась дверь. Она посмотрела на часы – В принципе мне уже все равно, через пять минут меняюсь.
В это время из подсобки выплыла грузная тетка, и, окинув осоловевшим взглядом помещение магазина, громким басом объявила:
– Анжелика, иди переодевайся. Я обслужу человека. Что хотели? – в ее голосе послышалось безразличие и в то же время грубоватые нотки. Видимо, вся жизнь в торговле, работа наложила определенный отпечаток на характер женщины.
– Сосисок полкило. Молочных. Да вермишели пачку.
Пока он говорил, Анжелика скользнула в подсобку. Тетка пошла к холодильнику, и, довольно быстро справившись со связкой сосисок, протянула:
– Пятьдесят три семьдесят, – она уставилась на Николая, – еще что-нибудь?
– Нет, спасибо, – Николай протянул сотенную купюру, сгреб сдачу и закинул продукты в сумку. В это время вновь появилась, уже переодевшись, Анжелика. Махнув рукой сменщице, она вопросительно посмотрела на мужчину:
– Вы домой идете?
– Да, конечно, пойдем, – поворачиваясь, Николай успел заметить пытливый взгляд женщины из-за прилавка.
Вышли на улицу. Рядом с крыльцом, ежась на прохладном ветру, стояла все та же парочка, и, едва они отошли от магазина, алкаши чуть ли не бегом бросились к спасительным дверям.
Николай неспешно брел к дому рядом с девушкой, но ни он сам, ни Анжелика не нарушали затянувшегося молчания. Мужчина искоса наблюдал за спутницей, девочка шла, задумавшись о чем-то, и смотрела под ноги, легонько пиная затвердевшие на холодном ветру комки талого снега. Трудно было угадать ее настроение – на лице ничего не отображалось, никаких эмоций, маска отчуждения надёжно скрыла ранее приветливые черты – и Николай решил прервать затянувшуюся паузу:
– О чем задумалась, Лика? Ничего, что я тебя так называю, кстати?
– Меня все так зовут. Называйте, конечно, – она запнулась и, подбирая слова, медленно произнесла, – О чём? О жизни, о справедливости, о непонятных мне вещах….
Она вновь затихла. Николай терпеливо ждал, не стремясь нарушить вынужденное молчание.
– Я думаю о Боге. Почему так получается, что хорошие люди уходят, а какие-то алкаши живут, как ни в чем не бывало? Если Бог действительно есть, то почему он забирает хороших людей? В чём они виноваты?
Голос дрогнул, и Анжелика тут же замолчала, лишь напряжённо вздохнула. Николай растерялся. Он ожидал чего угодно, но не подобных размышлений.
– Трудно сказать, – начал он, справившись с оторопью, – Скорей всего, это что-то типа закона равновесия. Понимаешь, если останутся лишь хорошие, достойные люди, все сольется в единую массу. Все познается в сравнении, и, не будь таких вот алкоголиков, кто-нибудь другой, менее предосудительный, перешел