упали на сено, предусмотрительно разбросанное Фёдором. Земля ещё не согрелась от зимней стужи, но Фёдор не боялся, что его пчёлы обидно погибнут, не долетев до летка. Сергей про себя отметил хозяйскую струнку и по-хорошему позавидовал тому, что у него есть и свой дом, и семья, и пасека.
Вышла Таня, поздоровалась, пригласила отобедать.
– Распогодится, – поглядывая на облака, задумчиво произнёс Фёдор. – Пойдём, закусим.
В небольшой летней кухне ждал стол, заставленный закусками, – с красной икрой, горбушей, нарезанной кусочками, своего сёмужного посола, подогретой тушёнкой из изюбрятины, ломтиками свиного сала; остывая, шкварчала яичница, дымился ароматный борщ, в центре стояла початая коньячная бутылка с пятью звёздочками, две стопки тонкого стекла. Таня, сославшись на дела, упорхнула в дом. Фёдор налил.
– За пчёл! Чтоб водились!
– За дружбу! – вставил Сергей, разглядывая мужественные черты лица молодого человека с хитроватым взглядом и напускным простодушием.
Стекло глухо звякнуло. Скупо улыбнулись. Выпили. От первача во рту пересохло, перехватило дыхание. Аппетитно захрустели луком. Сергей больше нажимал на рыбу и тушёнку, разглядывал времянку, отмечая во всём порядок: в красном углу висела старинная небольшая иконка, у топившейся печки новая стиральная машина, там же корзина для белья, рядом чистотой сиял кухонный гарнитур. На окне расцветала герань. Тепло и уют напомнили ему родительский дом на Иртыше. «Пора, пора свой угол иметь», – подумал он.
– А пчёл ты заводи, – по-своёму понял молчание Фёдор, – выгодное дело. Ты думаешь, я сразу пасеку купил? Как бы не так! Пришёл из армии, и то надо, и это, – его слова набирали скорость. – Но мне повезло. В тот год урожай на шишку был, а кедровый орех ценится. Мы с отцом в отпуск – и в кедрачи шишковать. Места нам показывать не надо. Успели вовремя, под бурю! Намололи орехов тонн пять! Вот так-то. Выручила шишка! Тогда у друга десяток ульев на развод и купил. Видишь, не жалею. Всё вот этими своими руками, – и он поставил на стол внушительные кулаки. – А вы в лесхозе что всю зиму делали? Валили кедрач? Да я б таких охранников!
Сергей вздрогнул от удара кулаком по столу, покраснел. В словах Фёдора была правда. Всю зиму рабочие лесхоза и лесники вели санитарные рубки, валили старые деревья, часто это были ещё здоровые кедры в возрасте более трёхсот лет. Ещё бы полвека они могли плодоносить и кормить орехами зверей и птиц, но за это время древесина бы потеряла деловые качества, да и такие кедры мешают подрастать молодым, более продуктивным. «Это же целая наука, лесоводство, – размышлял Сергей, – что он понимает в этом? Лесники вреда лесу не причиняют, а как это объяснить Фёдору? Лекцию читать? Лучше смолчать, сдержаться, – принял он для себя решение. – Не технический это совет и не комсомольское собрание».
– Слушай, Федя, государственной лесной охране пятьдесят процентов выделяет бюджет, а остальное надо заработать за счёт работы цеха: пилорама даёт брус, половую доску, вагонку, продаём дрова, собираем калину, бруснику.
– Ты мне зубы не заговаривай,