в траве,
В мураве,
С чёрной дыркой в голове,
В голове.
– Что ж ты, ветер, так шумишь,
Так шумишь?
Пусть он спит, а ты чтоб стих,
Чтобы стих.
– Потому и дую так, и крушу,
И крушу.
Оживить его хочу,
Да, хочу!
Но его не разбудить,
Не поднять —
И у смерти не отнять,
Не отнять!..
Диалог
– Какие злодеянья на земле
Прикрыты лицемерием и тьмой!
Не верь улыбке и свидетельствам людей.
Постой! Куда же ты? Постой!
– Свидетели – лжецы и лицемеры.
Насквозь прогнившие слова
И клятвенные заверенья – все вы
Ничто! Ничто! Но говорит молва,
Что там, в те дни, часы и годы —
Всё было эдак, а не так!
Для тех, кто сочиняет праздничные оды,
Что правда? Что там версия?.. Пустяк!
Им важно всё перекроить, переиначить, —
Иного смысла нет!
Есть умысел.
И не машите кулаками после драки.
– Но есть же и предел?!
– Нет! Ложь, простите, запредельна.
Об этом мне хотелось бы отдельно,
Когда из боя выйду, рассказать…
Библейская даль
…Ищу кругом души родной…
Библейская, в веках ушедших, даль…
Она порой нас настигает.
Весь мир становится тогда мне жаль,
Но разум человечество теряет.
Куда зовёт нас тихий глас Христа?
Так тихо, ненавязчиво зовёт:
Вся боль сошлась на средостении креста, —
Здесь каждый свою часть несёт.
Библейская, в веках ушедших, боль…
Ах, почему нельзя было иначе?!
Какая горькая, трагическая роль…
Мир искуплён. Но для людей Он ничего не значит.
…И ночь тиха. Снег за окном.
Спят ветры в кронах древних сосен.
Я думаю всё об одном, всё об одном:
О чём меня Отец Небесный спросит…
Библейская, в веках ушедших, суть…
Суть жизни – наша соль земная.
Свеча горит. Суди. Не обессудь.
Её огонь едва-едва мерцает.
И всё-таки несём мы неземной огонь…
Нам счастья здесь не обещали.
И не убий, не лги, не тронь —
Упрячь подалее свои пищали!
Зима
Не могу на родине томиться,
Прочь отсель, туда, в кровавый бой.
Зима. Лаконичная чёрная графика.
И такие короткие дни.
И бедной души неизбежная паника,
И слёзы, и слёзы одни…
И время так медленно крутит колёса…
О, хрупкая ось моего бытия!..
И снег, летящий с небес, как с откоса…
И спит-почивает