калибром поменьше, загоняют в спортзал какой-нибудь школы – пятнадцать долларов за фотографию со звездами. Раз в пару лет могли также позвонить парни, у которых я был менеджером, – Микки Самодельщик Старр или хамоватый Джонни Трампет. Прошлое кажется мне мухой в янтаре. Иногда я сомневаюсь, что все это действительно происходило со мной. Эти истории пересказывались так часто, что вполне могут сойти и за мифы.
Нет и нет, сейчас для меня важнее всего – кошки. Точнее, их разведение и продажа. Буквально на днях мне удалось продать целый помет золотоглазых метисов: мейн-кун и сиамская кошка (нос поплоще, и характер более-менее) – заработал я на этом куда больше, чем за полтора месяца разъездов из штата в штат.
Вообще, я никогда не чувствую себя одиноким, даже если прогуливаюсь возле доков, откуда целую вечность тому назад мой младший брат отправился в Корею. Я счастлив – у меня есть кошки, клиенты, дом, океан и пурпурная дымка этого мира… Видите ли, после стольких лет занятия борцовским спортом мало кому удается обрести душевный покой. Так что мое путешествие – отнюдь не попытка воскресить в памяти дни моего триумфа в спорте. Я не хотел бы возвращаться к образам тех, кого мне удалось пережить, тех, кто душил свою личную боль алкоголем, наркотиками или еще чем похуже. Все эти кошмары и ужасы могут казаться реальными, но иногда даже самая правдивая история может стать похожей на вымысел. Тем более что мне было бы крайне затруднительно оправдать смерть, убийства и прочее. Но нас так учили – защищай себя, своего товарища и свое дело.
Так что нет, тут дело было не в спорте. И кошки тут, в общем-то, ни при чем. Мое путешествие началось с того, о чем я вообще не имел ни малейшего представления. То есть – с женщины.
Она позвонила мне в декабре 1988 года. Вернее, как раз на Рождество. Я почему так хорошо помню дату – именно в тот праздничный день я отправился гулять в доки. На месте крейсера «Джуно» стоял белоснежный круизный лайнер. Может, от этого пирс выглядел убого, а барашки на волнах напоминали выбившиеся из разношенных петлиц нитки.
Я основательно замерз, но настроение у меня было лучше некуда. Вернувший домой, я с удивлением обнаружил, что лампочка автоответчика на телефоне мигает темно-красным цветом. Необычно, чтобы в праздник кто-то позвонил с таким вопросом, но еще необычнее было то, что женщина говорила с каким-то странным акцентом. Я никак не мог понять – то ли арабский, то ли еврейский… Но как только она назвала интересующую ее породу кота, я понял – персидский, фарси. Она сказала, что у нее есть маленькая дочка, которая мечтает о домашнем питомце, но страдает сильной аллергией на кошек. От одной из моих клиенток она узнала, что кошки породы энджел хейр [2] – даже длинношерстные – являются гипоаллергенными, и вот теперь она желала бы посмотреть на них. Сама дама проживала в Лос-Анджелесе, но собиралась прокатиться вдоль побережья. Она оставила свой телефон и домашний адрес: 700, Оранж-Гроув-авеню, на тот случай, если я отвечу ей письмом. И еще имя – Мина.
Утром на пирсе я был совершенно