подскочило от его слов, вот только тон меня отрезвил.
– Но думаешь, он этого хочет, Ариадна?
Дедал увидел, что я растерялась. И, оглянувшись на стражника, заговорил еще быстрей – слова сыпались на меня, как камни, и били больно.
– По-твоему, жаждущий прославиться афинский царевич хочет, чтобы его спасла от чудовища красивая девушка? Удастся, думаешь, взять его за руку и тайно увезти с Крита под покрывалом, как мешок с зерном?
Он говорил и глядел в упор, а до меня постепенно доходило.
– Но Тесей так смотрел на меня… – Я подыскивала слова, силясь описать тот миг, когда между нами возникла некая связь, прошелестело невысказанное. – Убеждена, он хочет моей помощи.
Дедал печально улыбнулся, покачав головой.
– В этом я не сомневаюсь, Ариадна, – сказал он ласково. – Умирать будущей ночью царевич не намерен, но знает, что живым из Лабиринта не выбраться. Даже не будь Минотавра, по его проходам можно блуждать годами, и так и не выйти на белый свет. Об этом я позаботился, заточив твоего брата в сердце Лабиринта.
Слово “брат” он выделил особо, это точно. Хотел напомнить мне кое о чем, как видно, – о долге, семье и верности, надо полагать.
– Без тебя Тесею не обойтись, царевна, и он это знает, никто другой ему не посодействует. Молва о тебе дошла до Афин, до края света донеслась. Что зверя этого ты помогала растить с младенчества, что сердце у тебя мягкое – наверняка ты знаешь больше других, знаешь секреты, и можно уговорить тебя их выдать. Тесею нужна твоя помощь, уж поверь, но не для того, чтобы скрыться от боя. Завтра он намерен сокрушить могучего Минотавра. Он покинет Крит, похитив его главное сокровище, оставив Лабиринт пустым, развеяв мифы. И воспевать будут отвагу Тесея, а не могущество твоего отца.
Стражник за нашими спинами пошевелился. Дедал был человеком аккуратным, и все же починка одной-единственной дощечки подозрительно затянулась. Он вынул из складок одежды тряпицу, протер пол рядом с нами для виду, как бы завершая сделанное.
– Я помогу тебе, Ариадна, – шепнул Дедал, так тихо, что я едва расслышала. – Он встал и учтиво подал мне руку, помогая подняться. Ухватившись за нее, я ощутила, как в ладонь вжался шершавый клубок. – Ношу это с собой с тех пор, как запер чудовище. Я помог ему появиться на свет и все ждал случая исправить содеянное. Ждал сильного и отважного данника, который справится с этой задачей.
Лицо Дедала было мрачно – раньше времени избороздилось морщинами от вида здешних суровых скал, освещенных теперь луной.
– Но я, царевна, не хочу добавить к своему позору еще и твою жизнь. Вспомни Скиллу, Ариадна. Если сделаешь это, не миновать тебе отцовского гнева, а значит, оставаться нельзя. Тебе придется навсегда покинуть Крит.
С этими словами он поспешно отошел и, не оглядываясь, направился обратно к стражнику.
А я осталась. Подставила лицо ночному ветерку – пусть омоет горячие щеки. Лягушки квакали, густой аромат оплетавших колонны цветов плыл по двору, будто ничего и не случилось и мир все тот же. Слова Дедала звучали снова и снова, тихие и такие веские