внешней, сияющей красным светом стены Холма Вечного Огня, Холма Гордости, он возблагодарил Создателя, прокричав: «Allahu Akbar! – Бог велик!» и «Subhan ‘llah – пою хвалы Богу!» И Ахмед дал торжественный зарок: если он пройдет невредимым через опасности этого приключения, в будущем он станет повиноваться пяти главным повелениям учения пророка Мухаммеда: он будет повторять свои ежедневные молитвы Аллаху; будет соблюдать месяц Рамазан с должной тщательностью, станет поститься в течение тридцати дней с восхода до заката; он будет давать подаяния нищим; он будет жить чистой жизнью; и он предпримет хадж, паломничество в Мекку.
Он улыбнулся, немного застенчиво, немного робко, когда вспомнил свое хвастовство, что Аллах – всего лишь миф и что человек стоящий берет все, что пожелает, не спрашивая ни у кого позволения.
– Allahu Akbar! – Бог велик! – повторил он, когда Холм Вечного Огня, Холм Гордости, предстал пред ним в ореоле гигантского пламени.
К этому времени принц Персии, отправившийся на поиски редчайших сокровищ, подъезжал ближе к базарам Шираза, откинувшись по привычке на взбитые шелковые подушки своих носилок, щедро опуская в рот леденцы и засахаренные фисташки, сонно слушая свернувшуюся у его ног маленькую рабыню, которая убаюкивала его афганской любовной песнью:
Когда я посмотрел в темные глаза твои,
Больше не смог я забыть прекрасные глаза твои.
Или то глаза ястреба? Павлина или сокола?
Ласковой антилопы? Как глядят глаза твои?
Словно агнцы, таятся на пастбище,
В тени твоих локонов…
Как солдат стоит, копье держа в руке,
Так стоят длинные ресницы вокруг глаз твоих.
Как у пьющего вино, одурманена жизнь моя…
Будь они священниками, или дервишами, или отшельниками…
Сердцами они питаются, эти жестокие глаза твои.
На что бы ты ни кинула взор, посмотри на меня,
О Фатима! Пока силу хранят глаза твои…
И носилки – к этому времени принц заснул и громко засопел носом, гортанно и хрипло сопровождая нежное пение маленькой рабыни, – достигли базара Бадахшанских Купцов; принц продолжал спать и храпеть, несмотря на крики и возгласы ликования, несмотря на то что дюжие солдаты, предшествующие носилкам, дерзко и грубо вопили, расчищая путь:
– О твоя направо! – кричали они, колотя в землю длинными палками с медными наконечниками. – О твоя налево! О твое лицо! О твое ухо! О твоя пятка! – По названным частям азиатской анатомии они наносили удары. – О твоя назад, твоя назад, твоя назад! Дайте дорогу, продавцы нечестивой гадости! Дайте дорогу, прокаженные сыны темнокожих отцов!
Но, несмотря на солдатские оскорбления, купцы, знавшие, что принц экстравагантен и любит транжирить деньги, столпились у носилок, толкая и пихая друг друга, показывая свои сокровища – драгоценности, парчу, вышивки, духи и дорогостоящие редкости, – касаясь маленьких, толстых ножек храпящего правителя, громогласно возвещая, что он должен