Нормально жить – растить детей, работать, учиться…
Генеральный секретарь, щурясь, глядел на зеленую крышу Арсенала, припудренную ночной порошей. Снега выпало чуть, да и тот размело ветром. Но серые тучи зависли над городом, нагоняя тень, и даже звезда на Троицкой башне утратила блеск.
– Ваши предложения? – разлепил Брежнев губы, гадая, ждать ли осадков к пятнице. На белой глади следы, как буквы, а в Завидово есть, что «почитать»…
– Прежде всего, не допустить роста цен, – деловито заговорил председатель Совета Министров. – Поставки продовольствия в Польшу мы обеспечим, конечно, но не за наш счет. Горе-стратеги из ПОРП назанимали кредитов на полмиллиарда долларов, понастроили кучу заводов, а вот на основной вопрос – куда девать продукцию? – так и не ответили. Хотели сбывать европейцам! Размечтались… – хмыкнул он. – На Западе и своих товаров полно, девать некуда. А вот мы польский ширпотреб возьмем! Разместим заказы. Выдадим кредиты. Организуем совместные производства. Короче говоря, привяжем к себе Польшу прочнейшими экономическими связями! Как Америка – Канаду. Ну или, там, Мексику… Кстати, вот вам живой пример – ни один польский рабочий, устроенный в филиале нашего «КамАЗа» в Щецине, не участвовал в демонстрациях, а их там трудится больше четырех тысяч, да как бы не все пять! Понимаете, товарищи? Люди дорожат своими рабочими местами!
– Это хорошо, да… – покивал генсек, не замечая, что повторяет за Косыгиным, – это славно… Ну, раз задачи ясны… За работу, товарищи!
Хлопнула дверь. По опустевшему кабинету загуляло эхо, и унялось. Брежнев усмехнулся, поймав себя на том, что ступает мягко, лишь бы не спугнуть боязливую тишину.
«А толку?» – мелькнуло у него, стоило услышать щелчок замка.
Дубовая створка приоткрылась, и личный секретарь прошелестел:
– К вам товарищи Андропов и… э-э… Гарин.
– Да, да, Коля! – браво откликнулся хозяин кабинета. – Приглашай!
Первым порог кабинета перешагнул глава КГБ, а за ним пожаловал и «Хилер», он же «Ностромо». В черных джинсах и синем клубном пиджаке Миша выглядел заезжим плейбоем, лишь обычная фланелевая рубашка выбивалась из стиля. Высокий, спортивный, с лицом узким и невозмутимым, Гарин оглядывал объект «Высота» со спокойным любопытством.
– О, какие люди! – посмеиваясь, Брежнев пожал руки гостям.
– Здравствуйте, Леонид Ильич, – бегло улыбнулся Михаил. Ладонь его была сухой и крепкой.
– Проходите, проходите, Миша… Юра, что с Густовым?
– Пока в реанимации, – свел брови Андропов. – Положение тяжелое, но стабильное. И когда Ивана Степановича можно будет порасспросить, неясно. Я разговаривал с Пономаревым, звонил товарищу Пельше… Арвид Янович согласился даже на мою встречу с начальником оперотдела КПК, но смысла в этом немного. Если Густов подозревает кого-то из оперативников, то без него самого мы мало что узнаем.
– Пожалуй… – проворчал генсек. – Значит, будем ждать, когда Иван Степаныч оклемается. Миша!
Гарин, корректно отошедший