И я аккуратно складываю ладони на талии.
– Я видела его лишь раз, и мне нечего сказать.
– Да ладно вам. Поведайте хоть что-нибудь.
Я вздергиваю подбородок.
– Вы слишком развили тему. Я всего-навсего упомянула принца, когда вы заявили, что на зачарованных балах гости должны быть неузнаваемы.
Ворон машет рукой, поощряя меня продолжать:
– Потому что…
– Потому что на балу только он один не носит чары.
Щелкнув пальцами, ворон указывает на меня.
– Именно! Вы в буквальном смысле единственная это заметили. В такой толпе любителей балов непросто что-то рассмотреть.
– А разве вы не любите балы?
Он пожимает плечами.
– Я обычно прячусь в углу и, основательно напиваясь, подшучиваю над гостями. Конечно, когда не скрываюсь от них.
– Так вы поэтому пришли сюда?
Он постукивает по нижней части огромного клюва, словно по подбородку.
– Я мог бы задать тот же вопрос.
Я чуть улыбаюсь.
– Если вы не забыли, я как раз уходила.
Обхожу ворона, и в этот раз он не пытается преградить мне путь. Лишь на пороге меня догоняет его голос.
– Постойте. – Замерев, я поворачиваюсь к нему и при виде удивительно отвратного костюма с трудом подавляю смешок. Ворон подходит ближе. – А как же вы? На вас есть чары? Или под маской скрыто настоящее лицо? – голос его звучит напряженно.
Я не отвечаю, внезапно осознав, насколько близко от меня стоит мужчина, которого я вовсе не знаю и чью внешность даже не видела. Мне бы встревожиться, испугаться за свою честь и посчитать вульгарным сам факт нахождения в комнате наедине с незнакомым мужчиной. Но нет. Окутанный ореолом тайны, он, вкупе с нарушением приличий, навевает мысли о любовнике-скрипаче, о коротком, ничего не значащем свидании, и я ощущаю прилив возбуждения.
Ворон смотрит на меня стеклянными, невидящими глазами, но я чувствую его настоящий, скрытый за чарами горящий взгляд. Обычно меня редко видят, замечают, рассматривают. Еще реже наслаждаются увиденным. И нетрудно понять, когда подобное все же случается. Как сейчас.
Ворон поднимает руку к моему лицу и точно так же, как брат Марус, касается скрытыми тканью перчаток пальцами выбившейся пряди. Но если Марус вызывал лишь отвращение, рядом с вороном я ощущаю внезапный прилив смелости. Поэтому спокойно стою рядом, не в силах сдвинуться с места. Он проводит пальцем по волосам, а после медленно опускает руку.
– Они правда такого цвета? – спрашивает он гораздо тише, чем раньше.
– А вы хотите знать?
– Хочу, – отвечает он, и я по-прежнему ощущаю на себе его жадный взгляд. – Я хочу знать, кто вы. Увидеть настоящее лицо. Услышать имя.
Я делаю шаг назад.
– Так не пойдет, мистер Ворон. Ведь смысл зачарованного бала как раз в том, чтобы остаться неузнанным.
– Значит, если я вас увижу, то смогу опознать? Мы знакомы?
Пожав плечами, я отворачиваюсь. А потом, усмехнувшись, сообщаю:
– Вряд ли вы об этом узнаете.
С