это вниз. Их выпустят. И поторапливайся. Если мне не изменяет память, ровно в полдень по расписанию у них встреча с плетью.
Упрашивать дважды Марфиса не пришлось. Он выскочил за дверь, безостановочно благодаря и кланяясь. В коридоре был слышен лишь стук его неподкованных каблуков по гранитному полу.
В начале седьмого восьмиугольный зал, расположенный на самом верхнем этаже проректорской башни, уже был полон. Ни у кого не хватило терпения отсиживаться в своих темных кабинетах в такой момент.
Все мысли были об одном. Сегодня им предстояло решить судьбу мира.
Ведикт взошел на кафедру, когда часы пробили ровно семь. Повисла тишина. Место это было ему совершенно непривычно и он чувствовал себя не в своей тарелке под взглядом десятков глаз. Обычно речи толкал Вартеймор. Безариус совершенно ничего не понимал ни в политике, ни в науке, но его умению держать интерес толпы и толкать пафосные речи не было равных. Однажды он два час читал лекцию по травам, перепутав красную вишнецу с алой вирмицой (которая – в отличие от безвредного густоцвета – является смертельным парализатором). Он вещал с такой уверенностью, что к концу лекции все слушатели готовы были поклясться, что всю жизнь прозябали в неведенье о таких необычных свойствах сахарной травы.
Ведикт тяжело вздохнул, собираясь с мыслями. Как бы ему сейчас не помешала такая уверенность в собственных словах. Нужно дать понять публике, что все хорошо, что все идет по плану. Поддержка круга нужна была сейчас как никогда. Пауза затягивалась. Все ждали его слов.
– Добрый вечер, коллеги, – начал он, голос предательски дрожал. – Сегодня мы собрались здесь, чтобы наконец-то приступить к осуществлению нашего великого плана, – откуда-то с задних рядов раздались вялые аплодисменты. – Я рад сообщить, что последняя скрижаль у нас. Мы это сделали. Удача на нашей стороне, а значит, боги согласны, что мы делаем правое дело! – его голос совался на крик, но этого никто не заметил. Зал потонул в громких возгласах радости. – Не буду тянуть время, которого и так очень мало. Скрижаль расшифрована, и сейчас об ее содержании нам расскажет уважаемый магистр Мидекус, глава кафедры мифической филологии, – Ведикт указал в темноту зала, где в первых рядах сидел, ссутулившись, худощавый человек в огромных очках. Тот не обращал внимания на происходящее вокруг, бормотал что-то себе под нос, рисуя в воздухе тонкими кривыми пальцами только ему понятные картины.
Ведикт прокашлялся, пытаясь привлечь его внимание. Все ждали. Человек на первом ряду не двигался. Наконец кто-то толкнул того в бок, и он, как-то по-крысиному вздрогнув, поднял глаза на Ведикта и семенящими шагами побежал к кафедре.
Голос Мидекуса полностью соответствовал виду. Вблизи его схожесть с представителем крысиных стала поистине невероятной: сгорбившись и держа костлявые, покрытые синими венами руки перед собой, он неуклюже полез на сцену. Длинные полы грязной серой мантии тащились по полу, путаясь в ногах. Он несколько раз запнулся, в последний момент с трудом удержав