нежность к самому себе стиснула его ещё детское сердце, какое-то истомное предчувствие бездны предстоящих ему умопомрачительных наслаждений, приоткрытая дверь к чему-то тайному, глубоко сокровенному.
Неудержимое стремление Андрея как можно скорее оказаться в нагретой до парной теплоты воде, погнало его напрямик, через заброшенный соседский участок. Потихоньку, аккуратно пробираясь по еле заметной тропинке через заросли крапивы мальчик в испуге замер услыхав нереально-неземные звуки.
– Эпплхфе! Эпплхфе! – то ли по-козлиному мекал, то ли плевался хриплый голос.
«Да это же просто Колька-дурачок», – успокоено подумал Андрей, вспомнив четырнадцатилетнего скрюченного непонятной болезнью инвалида.
«Только что-то он чересчур разошёлся, не на шутку разыгрался со своей «колбаснёй» задроченной», – подумал ещё не вступивший в Эпоху сексуальной зрелости пацан, для которого, пока что, все половые интимности, выпирающие наружу из серой обыденности, казались клоунски-смешными. Колька-дурачок, которым явно тяготились его вечно нетрезвые родители уже, по-хорошему, давным-давно должен был бы быть в специализированном интернате. Но, почему-то, из-за «пробуксовывающей» на каком-то этапе советской бюрократической «машины» слонялся по дачному посёлку, то и дело прогоняемый пинками под зад всеми жителями от мала до велика. Занимаясь в основном, какими-то, странно пристальными наблюдениями за играющими детьми, а потом припрятавшись в укромном месте, он самозабвенно отдавался тому делу, которым занимался и сейчас. Только в отличие от прежних случаев, когда Андрей, один или с друзьями, «застукав» дурачка за дурацким занятием, прогонял его хохотом и пинками, Колька сейчас внушал, исторгал из себя тяжёлый, тошнотворный ужас. Выпучив дико блестящие глаза, махая перед собой скрюченной как куриная лапа правой рукой, плеваясь тягучими соплями и слюной издавая при этом нечленораздельные звуки, глухонемой инвалид яростно терзал левой, более-менее здоровой рукой эрегированный до крайнего возбуждения член. Крадучись чуть подавшись вперёд, Андрей посмотрел туда, куда был отчаянно устремлён бешеный взгляд Кольки и потихоньку опустился на колени изо всех сил борясь с охватившей всё его существо дурнотой.
«Да как же так?! Что она тут делает? Как не боится?», – вихрем закружились мысли в голове чуть не падающего в обморок Андрея. В нескольких шагах от онанирующего дурачка, спустив до коленок трусики, задрав до подмышек сарафан и выгнувшись вперёд, чтобы хорошо был виден низ её живота, скрестив руки на груди стояла Наташка. Чёрные глазищи будущей, зарождающейся ведьмы, пристально наблюдающей за происходящим действом, казалось заволакивали всё окружающее пространство дымно-оловянным, удушливым мерцанием.
–Уву-уву-увувувуву! – завопил достигший наконец-то оргазма дурачок беззастенчиво извергая из себя семенную жидкость. Недолго подёргавшись искалеченным болезнью телом, как выкручиваемое при ручной стирке бельё, Колька судорожно, торопливо натянул штаны. Испуганно посмотрел на продолжающую стоять в той