прямо сейчас?
– Да.
– Не отдохнув? Сколько времени у тебя займет доехать до Новгорода?
– Неделю.
– Невозможно. Я дам тебе двадцать человек и месяц сроку, езжайте обходным путем.
– Нет.
– Отказываешься? Почему же?
– Еще неделю в седле я, может, и выдержу. Но двадцать дней – нет. И так арсель весь синий уже.
– Тебя убьют.
– Вряд ли.
– Ты знаешь литовское наречие?
– Нет.
– Польское?
– Нет.
– Не понимаю. То, что ты сюда доехал – чудо. Но чудо два раза не повторяется.
– Это не чудо.
– Как тебя зовут?
– Не скажу.
Император ухмыльнулся. Письмо писал Ярослав – почерк новгородского князя Хайнрих знал хорошо, сомнений не было. Этот человек – не спьен. Это все, что требовалось знать. Император схватил перо и чистую хартию и что-то быстро написал, оглянувшись два раза на посланца. Запечатав и приложив перстень, он протянул свиток странному молодому человеку.
– Неделю, говоришь?
– А?
Император повторил вопрос по-латыни.
– Да, – ответил посланец.
– Что ж. Езжай. И да будет с тобою Создатель.
Посланец поклонился и вышел.
Глава шестая. Единоборства
Три тысячи варангов расположились на постой в Новгороде, разошлись по городским домам. После спешного крещения Ингегерд в греческий вариант христианства с принятием имени Ирина, и после не менее спешного венчания, молодожены избрали селение Верхние Сосны, в двадцати аржах на север от Новгорода, для проведения медового месяца, и отбыли туда, отобрав для охраны своих персон сотню варангов и сотню новгородских ратников. Но кончился медовый месяц, а затем и второй месяц, после медового, а Ярослав все не спешил возвращаться в столицу Земли Новгородской, бывая там наездами, всегда с многочисленной охраной. Помимо моста и утверждения Явана в должности казначея, никакой активности в градоуправлении Ярослав не проявлял. Житник не имел ничего против моста, а Яван не предпринимал ничего, что могло бы даже отдаленно интерпретировано как подрыв власти посадника. В казне появились деньги, доходы увеличились. Житник так же, как раньше, имел доступ к городским фондам. Правда, Яван учредил строгий учет всем выдаваемым суммам, но Житник и с этим был согласен, и даже похвалил Явана. Яван время от времени ездил в Верхние Сосны, но приставленный к нему спьен докладывал, что в разговорах с Ярославом Яван, вопреки всем ожиданиям, хвалит правление Житника, и хвалит искренне. Житник по-прежнему руководил городским правосудием, издавал указы, делал поблажки нравящимся ему купцам, реорганизовывал стражу в детинце, переписывался с окрестными болярами – словом, властвовал. И казался безмятежным.
– Князь боится посадника, – говорила, понимающе кивая, старая Довеса мужу своему, ремесленнику Осмолу.
– Ты не ори так! – строго отвечал он, оглядываясь. Ты … эта … не ори. Вот. Да. И ничего он не боится.
– Нет, боится.
– Дура ты, – отвечал Осмол, снова оглядываясь. – Дура непрозорливая, ничего не понимаешь,