дальше было, а, люди добрые? А ушли от него жены его. Обе. К ковшу ушли! Охмурил их ковш. Обеих!
– Да ты не врешь ли? Где видано, помилуй…
– Зачем мне врать? Какая мне корысть, посуди сам.
– Вот твари подлые!
Тем временем прибыл поднятый с постели тысяцник.
– Чего собрались? – спросил он неприязненно, подходя к трупу.
– Да вот, мил человек, полюбуйся, – возмущенно сказал один из соседей. – Мы здесь все, за исключением, как есть честные купцы да ремесленники из всем известных. Платим мы твоим горлохватам дополнительную мзду, чтобы жилось нам на нашей улице в степени привольности, чтобы двери запирать надобности не было насущной. А они – вон чего. Не усмотрели!
– Оно конечно, – вмешался еще один сосед, солидный толстый купец. – Понятно, варанг – так ну его. Пусть. Не жалко. Но чтобы не на этой нашей улице! Пусть бы его на другой улице ухайдакали! Где за ночной покой не платят.
– Тише, – сказал тысяцник, оглядываясь встревожено. Впрочем, подумал он, не такой дурак этот толстяк. Все четверо ратников – славяне. При варангах он бы не стал так … смело … про них.
– Чей это дом? – спросил он.
И сразу дюжина перстов указала на Любаву.
– Вот она, хозяюшка, – для пущей доходчивости ехидно сказал кто-то.
– А наверное к ней и шел, – обвиняюще выразила чья-то жена.
– Нет, не может быть, – ответили ей. – К ней Детин ходит.
– Сам?…
Наступило молчание. Хотевшие было что-то сказать, язвительное, при упоминании Детина прикусили вдруг языки.
– Знаешь его? – спросил Любаву тысяцник.
– Да, – сказала она.
– Звали его как, знаешь?
Она помедлила.
– Рагнвальд, – ответила тихо но отчетливо.
– К тебе шел?
– Нет.
– Нет?
– Не знаю. Может и ко мне. Я спала. В дверь не стучали.
Тысяцник присел на корточки и сдвинул тесемки рубахи Рагнвальда вниз, приоткрывая грудь. Увидев нательный крест, он кивнул с таким видом, будто худшие его предчувствия оправдались.
– Стало быть, гробовщик и дьякон, – сказал он. – Нужны. Ну, орлы, давайте повозку, волочите его в церкву.
– В которую? – спросил один из ратников.
– Вон в ту, – тысяцник неприязненно показал рукой. – А вы, люди добрые, идите-ка спать, а то мало ли что. – Заметив на лицах сомнение, он добавил: – Пока варанги не узнали.
Это подействовало. Народ быстро разошелся по домам. Один из ратников побежал за повозкой.
– Эй, – Любава коснулась плеча одного из оставшихся ратников. Тот обернулся. – Зайди со мною в дом.
– Зачем?
– Нужно. Получишь пять сапов.
Ратник посмотрел на тысяцника, но тот расспрашивал двоих соседей, показавшихся ему наиболее сметливыми, которым он велел остаться.
Пройдя в спальню, Любава открыла сундук, вытащила кошель, отсчитала десять сапов, и вышла в гридницу, сжав деньги в кулаке.
– Пойдем со мною, – сказала она ратнику.
– Это куда же?
– Не очень далеко. Проводишь меня,