лагерь с порученными мне фургонами как раз накануне битвы. Пока запрягали волов, я разговорился с этим человеком. Он командовал отрядом туземцев, сражавшихся на нашей стороне. В разговоре он высказал свои сомнения относительно безопасности нашего лагеря. Тогда я ему предложил попридержать язык, так как это было не его ума дело, но впоследствии я не раз вспоминал его слова.
“I remember,” I said; “what is it you want?”
– Я помню, – сказал я. – Что же тебе от меня надо?
“It is this, ‘Macumazahn.’” That is my Kafir name, and means the man who gets up in the middle of the night, or, in vulgar English, he who keeps his eyes open. “I hear that you go on a great expedition far into the North with the white chiefs from over the water. Is it a true word?”
– Вот что, Макумазан (так зовут меня кафры; в переводе это значит «человек, который встает после полуночи». А по-нашему, это просто-напросто человек, который всегда находится начеку). Я слышал, что ты собираешься в длинный путь далеко на север с белыми вождями, прибывшими из-за великой воды. Правда ли это?
“It is.”
– Да, правда.
“I hear that you go even to the Lukanga River, a moon’s journey beyond the Manica country. Is this so also, ‘Macumazahn?’”
– Я слышал, что вы пойдете до самой реки Луганги, которая находится на расстоянии одной луны пути от земли Маника. Это тоже правда, Макумазан?
“Why do you ask whither we go? What is it to you?” I answered suspiciously, for the objects of our journey had been kept a dead secret.
suspiciously [sǝ'spɪʃǝsli]
dead [ded]
– Зачем тебе нужно знать, куда мы идем? Какое тебе дело? – ответил я, глядя на него с недоверием, так как цель нашего путешествия мы решили хранить в глубокой тайне.
“It is this, O white men, that if indeed you travel so far I would travel with you.”
– О белые люди! – воскликнул туземец. – Если вы действительно отправляетесь так далеко, то я хочу идти вместе с вами!
There was a certain assumption of dignity in the man's mode of speech, and especially in his use of the words “O white men,” instead of “O Inkosis,” or chiefs, which struck me.
Меня поразили тон и манера разговаривать этого человека. Он держался с необычайным достоинством, и в нем чувствовалось какое-то внутреннее благородство. Особенно удивили меня его слова: «О белые люди», вместо обычного обращения к белым: «О инкоози» – то есть вожди.
“You forget yourself a little,” I said. “Your words run out unawares. That is not the way to speak. What is your name, and where is your kraal? Tell us, that we may know with whom we have to deal.”
– Ты забываешься! – сказал я резко. – Думай, прежде чем обращаться с разговором к белым людям. Кто ты такой и где твой крааль? Ответь нам, чтобы мы знали, с кем мы имеем дело.
“My name is Umbopa. I am of the Zulu people, yet not of them. The house of my tribe is in the far North; it was left behind when the Zulus came down here a 'thousand years ago, 'long before Chaka reigned in Zululand. I have no kraal. I have wandered for many years. I came from the North as a child to Zululand. I was Cetewayo's man in the Nkomabakosi Regiment, serving there under the great Captain, Umslopogaasi of the Axe, who taught my hands to fight. Afterwards I ran away from Zululand and came to Natal because I wanted to see the white man's ways. Next I fought against Cetewayo in the war. Since then I have been working in Natal. Now I am tired, and would go North again. Here is not my place. I want no money, but I am a brave man, and am worth my place and meat. I have spoken.”
reigned [reɪnd] (reign)
– Мое имя Амбопа. Я принадлежу к зулусскому племени, но на самом деле я не зулус. Жилища моего племени находятся далеко на севере. Мой народ остался там, когда другие зулусы спустились сюда. Это было тысячу лет назад, задолго до царя Чака, который правил Страной Зулусов. У меня нет крааля. Я скитаюсь много лет. Я пришел в Страну Зулусов с севера, когда был ребенком. Затем служил королю Кетчвайо[42] в Нкомабакозийском полку. Из Страны Зулусов я бежал в Наталь, потому что хотел узнать, как живут белые люди. Потом я воевал против Кечвайо. С тех пор я живу и работаю в Натале. Мне здесь все надоело, и я хочу снова идти на север. Здесь мне не место. Денег от вас мне не надо. Я человек храбрый и буду вам полезен. Я отработаю пищу, которую съем, и заслужу место у костра, которое займу. Я сказал.
I was rather puzzled by this man and his way