какие-то более роскошные покои, но эпизод этот окончательно испортил отношения между мной и будущей герцогиней Орлеанской.
Когда Екатерина услышала о портновском таланте Алисии, она немедленно распорядилась, чтобы мою дочь перевели в ее растущую свиту. Теперь, вместо того чтобы бесконечно подрубать простыни и камизы королевы, Алисия занималась новым гардеробом принцессы, пришивая модные оторочки к роскошным нарядам, что, понятное дело, пришлось ей по вкусу.
Ах, эти платья! Поистине сказочные, придуманные лучшими портными, из блестящей итальянской парчи, шитого бархата и переливчатого дамаста, края их длинных рукавов были искусно скроены в форме капли и оторочены роскошными русскими мехами. Несмотря на постоянные жалобы о неоплаченных счетах, все мастера Парижа сражались за честь шить для новой любимицы королевы Изабо. Портные, шляпники, чулочники и сапожники, перчаточники и ювелиры стекались в башню принцессы, наполняя переднюю своими товарами, и толклись в коридорах, как на уличном рынке. Постоянно сновали охочие до украшений молодые фрейлины, желающие поближе разглядеть блестящие шелка и вуали, потрогать туфли из мягкого сафьяна и восклицать над изумительными воротничками, ожерельями, брошами и пряжками. Эти дамы решали, кто из ремесленников и торговцев будет допущен лично представить свой товар августейшей клиентке, и, как я вскоре узнала, решения их принимались не только на основе преимуществ товара. Даже мне предложили проложить тропинку к Екатерининой двери, за что посулили серебряную пряжку; я, хоть и начала носить пояс ключницы принцессы, гневно отвергла взятку и обругала наглеца.
Мои доверительные отношения с принцессой стали постоянным источником раздражения для Бонны д’Арманьяк. Стычки между нами случались почти ежедневно. Я старалась держаться поближе к моей девочке, чтобы помочь ей в случае необходимости, подход же фрейлины являлся наставническим – в изобилии снабжая принцессу всевозможными советами и правилами дворцового этикета, Бонна часто предоставляла ей самой выпутываться из неловких ситуаций.
Однажды в салоне собралась галдящая толпа торговцев модным товаром, а Екатерина испуганно сжалась в кресле с балдахином. Все кричали одновременно, наперебой тыча товарами ей в лицо. Для юной девушки, недавно покинувшей чинную тишину монастыря, ситуация стала воистину пугающей. Бедная Катрин с трудом удерживалась от слез. Я мысленно прокляла Бонну и глупых младших фрейлин, которые не смогли устоять перед искушениями, предлагаемыми в коридорах, и оставили принцессу в одиночестве.
– Как вам не стыдно, господа! – возмутилась я, расталкивая торгашей. – Принцесса не станет принимать никаких решений, пока вы тут орете! – Я преклонила колено перед креслом. – Простите, ваше высочество, вам пора на аудиенцию. Вы позволите выпроводить всех из комнаты?
– Да, спасибо, Метта, – прошептала Екатерина, и я выгнала докучливых ремесленников за дверь. Те все еще тщетно пытались кричать что-то про