в приподнятом настроении – у меня появился первый друг после сестры. Точнее, подруга.
– Представляешь, у всех групп ситуация схожа с нашей, – поделилась новостями сестра, едва мы с ней встретились. – Проверяют посещение, предупредили о самостоятельных. Академию действительно хотят поднять на высокий уровень, – она от радости захлопала в ладоши.
Мне оставалось улыбнуться ей в ответ, хотя внутри всё стыло. Радость от общения с Таисой медленно затухала. В обновлённой академии мне долго не проучиться. Вопрос о моём отчислении довольно быстро поднимут. Особенно, когда прознают, что я не умею читать и писать. Без этих ключевых навыков делать здесь нечего.
«Силоведение» вела хрупкая, даже болезненно худая женщина, одетая почти в точности, как и профессор Зоран. В её одеяниях было больше элегантности, заявляющая о том, что преподавательница не из простых, а из знати. Предположение подтвердилось, когда она представилась:
– Меня зовут Хейдагарда Семьдесят Четвёртая, – вурда снисходительно улыбнулась, потому что на наших лицах появилось недоумение, вызванное её именем. – Вижу, вы совсем не разбираетесь в элементарных вещах, – профессор присела на краешек стола. – Этот вопрос мы рассмотрим на «Обществознании». Кстати, у вас его веду тоже я, – тут её улыбка растянулась шире. – Поблажек не ждите.
В целом, её требования оказались такими же, как и у учителя истории. Во время проверки студентов по списку Хейдагарда единственный раз подняла от него голову, когда назвала имя сестры. Преподавательница посмотрела на Ри, прищурив взгляд.
Кстати, мне удалось рассмотреть глаза вурдов – у них они были с вертикальными зрачками. Цвет радужки не отличался от обычных, только был ярче, непривычно насыщенным. У длаков глаза такие же, как и у животного, в которое они обращались.
Пристальное внимание к сестрёнке я приняла за угрозу, поэтому, полагаясь на инстинкт, оскалилась и утробно зарычала. Ри под столом наступила мне на ногу. Если она продолжит калечить мою правую ногу, то я выйду из академии с оттоптанной стопой.
– Проблемы с трансформацией? – небрежно поинтересовалась профессор, переведя свой взгляд на меня.
– Нет, – на удивление, чётко ответила я, хотя и соврала.
Хейдагарда развернулась к нам спиной и швырнула учебники в сторону. Я успела заметить лишь тёмную тень, промелькнувшую слева, когда её вещи ещё летели со стола.
– Быстрее, – раздался её голос сзади в тот момент, когда книги с шумом упали в притихшей аудитории. Студенты обернулись к преподавательнице, прислонившейся к стене в конце класса, – вурдов никого нет. Так что, длаки нам не помеха, – на этих словах она взглянула на меня. – И травить нас бессмысленно, – заметила профессор, уже склоняясь над первой партой, расположенной у окна ряда. – У нас абсолютный нюх, способный распознать любые изменения в вашем теле.
А вот эта информация явно предназначалась мне. У любой эмоции свой запах, который вплетается в уникальный аромат тела человека. Преподаватель