аплодисментов и свет, который повсюду.
Глава 3. Падение
Лучи раннего солнца пробивали путь сквозь жалюзи кабинета. Выключив настольную лампу, Ланс устало протер глаза. «Надо прочесть новую главу Мари», – мелькнула мысль, и, открыв дверь в спальню, он удивился столь раннему подъему своей музы. Из открытого окна вливался свежий воздух, и небесная бирюза островками выглядывала сквозь белизну осенних облаков; город пробуждался, шурша шинами и хлопая дверцами отъезжающих авто. Выйдя во двор, он увидел Мари на качелях. Озаренная солнечным светом, она с детским восторгом раскачивалась все сильнее, словно взлетая в небо навстречу своему персональному солнцу.
– Привет, не стала тебя отвлекать. Написал новую главу?
– Угу, – кивнул Ланс.
– Тогда качай.
Налетевший порыв ветра распушил ей волосы, и, смеясь, она откинула голову назад, словно паря в круге солнечного света. Ланс невольно залюбовался ею, но внезапно зашевелившееся где-то под ложечкой липкое чувство страха вновь подняло голову, назойливо напомнив о себе. Он осознавал, что вместе с ее триумфальным успехом придет и очередная разлука, что уведет Мари еще дальше, выше к славе! Будет ли она любить его как прежде и захочет ли быть с ним здесь, в Нью-Йорке? Машинально толкая качели вперед, он все больше погружался в эти тягостные думы и оттого тускнел, становясь частью незатейливого пейзажа детской площадки. Мари, чья телепатическая способность чувствовать его не раз заставляла удивляться, тревожно спросила:
– Ну что тебя гнетет?
На душе стало еще сквернее.
– Ничего, – солгал Ланс, отводя глаза в сторону, как бы заинтересовавшись проехавшей мимо полицейской машиной.
Спрыгнув с качелей, она с ловкостью кошки поднырнула под его руку, заглянув в глаза.
– Врешь, – вынесла она свой вердикт.
– Может, пойдем в наше кафе, позавтракаем? – начал менять тему разговора Ланс, погасив эмоции.
Она, улыбнувшись и плутовски сощурив глаза, шепнула ему на ухо:
– Не-а, пойдем домой.
Устыдившись своих мыслей и потеряв нить внутреннего диалога, Ланс, утонув в зеленом омуте ее глаз, в очередной раз понял, что без нее пропадет.
Мари, как и все дети, рожденные от любви, купалась в ней с детства, несмотря на то что рано потеряла мать. Отец боготворил свою суженую и, будучи однолюбом, так и не женился второй раз, отдавая все тепло своей души малышке. Он всегда был для нее другом, советчиком, воспитывая в ней в то же время самостоятельность в выборе поступков и суждений. И у нее от него никогда не было тайн, отец всегда находил ответы и приходил на помощь в самые сложные моменты, когда бы она к нему ни обратилась, как в детском возрасте, так и потом. Он являлся для нее олицетворением неиссякаемой любви, надежности и заботы, невольно закладывая в ее подсознание образ будущего супруга, тех качеств, что так ценились Мари. И, наверное, поэтому сильная половина человечества оценивалась ею сквозь призму отцовских достоинств, отметая отношения с молодыми сексуально озабоченными