слово у нас – закон, а непоколебимая уверенность Дятла в том, что починить можно что угодно, заставляла его, сидя в коридоре на полу, серыми от пыли руками в тысячный раз прочищать какие-то фильтры.
С родителями всегда сложно, даже если ты уже взрослый и сам родитель. Папа, конечно, любил бабушку, и Аллочка вроде любила, но та привыкла жить по-своему и постоянно всеми руководить. Ей и в голову не приходило, что может быть как-то иначе. И что, возможно, папа хотел бы весь день проваляться в кровати с книжкой или просмотреть целиком сезон «Фарго».
Единственный отдых, который бабушка одобряла, – культурный, и папа с Аллочкой могли побыть вдвоем, только когда шли на выставку или в театр, мало чем отличаясь от нас с Настей.
– Хочешь, я его выкину? – предложил я папе, когда Дятел на пару минут ускакал в нашу комнату. – Мне несложно. Ведь, даже если ты его починишь, лучше он работать не станет. У него плохая тяга и мешок забивается каждые пятнадцать минут. Ему уже лет сто, наверное.
– Тридцать. – Папа с благодарностью посмотрел на меня. – Но бабушка не разрешит.
– А я не буду спрашивать.
– Это нехорошо.
– Давай я его сейчас заберу, выкину и поеду куплю новый. Это часа три займет, не больше. А сидеть ты тут будешь до ночи. У нас же есть деньги на новый пылесос?
– Есть. Но… Бабушка будет очень недовольна.
– Пап, – я послал ему многозначительный взгляд, – нам что важнее: чистота или бабушкины воспоминания о том, как она стояла в очереди за этими пылесосами, которые они взяли на весь отдел?
– Чтобы купить новый пылесос, нужно разобраться, какой хороший, а какой нет.
Папа задумчиво разглядывал свои грязные руки.
– Пока буду ехать – погуглю. Ну, решайся! Свалишь на меня. Что не видел, не заметил… Просто, если его не выкинуть, она все равно заставит тебя его чинить, даже если появится новый.
Собрался я моментально – все равно искал повод куда-нибудь смотаться. Так что тема с пылесосом подвернулась очень удачно, и, пока Дятел рылся в шкафу с инструментами, я умчался из дома, прихватив пылесос.
Почти бегом дошел до контейнеров, зашвырнул туда отслуживший свое агрегат и уже спокойно, глубоко вдыхая морозный воздух, направился к автобусной остановке.
Однако дойти до нее не успел: где-то на середине пути позвонила Нина:
– Горелов, привет! Можешь зайти к нам?
– Прямо сейчас?
– Да. Это срочно.
Резко развернувшись, я торопливо зашагал к дому Мироновых.
Дверь открыла Нина в коротком домашнем халатике.
В квартире стояла подозрительная тишина и лишь из единственной комнаты едва слышно доносилась спокойная, мурлыкающая музыка.
– Что произошло? – с порога спросил я.
– Раздеться не хочешь? – поинтересовалась она с загадочным выражением лица и, пока я расшнуровывал ботинки, стояла надо мной, сверкая голыми коленками.
Повесив куртку на вешалку, я по привычке направился на кухню, но Нина указала на комнату.
Комната у них