моральным настроем жены во время его отлучек.
Возвращаясь из боевых командировок на Кавказ, на все её вопросы отделывался полушутливыми, ничего не объясняющими ответами типа: – Все нормально, все обычно! Все, как запланировано в высоких штабах, в соответствии с распорядком дня и меню – раскладкой! Даже погода, там всегда была преимущественно солнечной. А единственная трудность, что доводилось испытывать ему в горах – борьба с ужасно кусачими комарами.
Рассказывать о том, что было в действительности – ог права не имел.
Глава 7
Мощный залп тяжелой, дальнобойной артиллерии прервал самобичевание Вадима. Крупнокалиберные снаряды с шелестом улетали куда – то за Грозненский хребет. Стрельба через пять минут прекратилась, за это время «Гвоздики» успели произвести по десять выстрелов. Это говорило о том, что «непримиримые» не желают примиряться и находятся от лагеря не далее двадцати километров. И что разведка не дремлет, и корректировщики огня свое дело знают туго. Звука разрывов слышно не было, значит «Гвоздика» работала на предельную, максимальную дальность.
Возвращаться к грустным мыслям, как и загорать, почему – то резко перехотелось и Вадим, шлепая сланцами по линолеуму, направился в свой отсек. И, как оказалось, вовремя: уже на подходе к двери услышал раскатистый телефонный звонок. Спешно сняв трубку, узнал голос начальника штаба:
– Привет, Герой! Как отдыхается в компании контрразведчика? «Гжелку» всю прикончили? Если так, то могу еще подкинуть! Или пивом обойдетесь? Бородаенко для вас целую упаковку на складе получил. Когда принесет – ты пересчитай банки. Их должно быть ровно двадцать четыре. Если будет меньше – звони! – Вадим весело усмехнулся:
– Здравия желаю, Сергей Николаевич! Отвечаю в том порядке, в каком эти вопросы были вами заданы. Отдыхается нормально: он бдит – я балдею. «Гжелка» в неприкосновенности стоит в холодильнике. Я её покажу Бородаенко, а он вам подтвердит мои слова.
Банки обязательно пересчитаю и если – что не так – набью прапорщику морду, даже если их будет не двадцать четыре, а тридцать! – На том конце провода послышались бульканье, сильно напоминающее смех:
– Рукоприкладство в армии запрещено, но я тебе разрешаю. Только несильно, и если только банок будет больше, а такого не может быть в принципе! Такое, может в страшном сне присниться: прапорщик – хозяйственник освоил действие сложения, и предпочел его любимому вычитанию. Так – что за здоровье Бородаенко я могу быть спокоен! – И тут же без перехода и совершенно другим голосом:
– В общем, так, Вадим. Сегодня пятница, Субботу и воскресенье балуйтесь пивком, а в понедельник у тебя начнется работа. К десяти ноль – ноль ты должен быть в штабе! Буду тебя знакомить с очень крутыми людьми. Вопросы не задавай – не отвечу. На месте все узнаешь! И не забудь побриться: бородатых,