на продовольственный склад. Главная заслуга в пивном празднике, как я лично понимаю – начальника штаба. Он мне сам по телефону сообщил, что Бородаенко, с двадцатью четырьмя банками, скоро будет у нас. Без ведома Серебрянского, ему бы от мертвого осла уши со склада не выдали! – Раздевшийся уже почти до трусов особист вскинул голову:
– Значит подполковник тебе уже отзвонился. Выходит, что ты в курсе происходящего?
– Да ни хрена я не в курсе! Приказал в понедельник прибыть в штаб для знакомства, с какими – то серьезными людьми. А за выходные, нам с тобой выпить все пиво. И все!
– Ну, это мы с большим удовольствием и запросто. Нам бы еще, для полного счастья, астраханской воблы. Тогда бы мы его приказ выполнили на сутки раньше! Сам понимаешь – семга к пиву не катит! А в остальном, все так и выглядит. В лагерь прибыла какая – то серьезная группа, из самой Москвы. Доступ к ней строго ограничен и цели её прибытия – тайна за семью печатями. Это я услышал на сегодняшнем совещании в особом отделе КТО. Представляешь, каков уровень секретности, что даже мы, контрразведка, никакой информацией не обладаем. Причем, на этом совещании присутствовал неизвестный никому московский полковник из нашего главка. Который все совещание, чертил круги и квадраты в блокноте и за все время ни слова не вымолвил. Я сидел позади и все его художественные потуги зрел.
Но самое главное: после совещания он поманил меня пальцем и задал всего один вопрос: как ты себя чувствуешь, и какое у тебя настроение! Ты знаешь, я от этого вопроса чуть в осадок не выпал. Посуди сам: московский полкан, весь такой важный и загадочный, и вдруг такой интерес к скромному прапорщику, пусть и Герою! – Кирилл удрученно развел руки. Вадим, хмуря брови, открыл холодильник и достал две банки пива, одну протянул Левочкину:
– Ладно, чего уж тут гадать. Ясно, что дело не во мне. Возможно, причем с большой долей вероятности, что мне отведена какая – то роль. Но смысла пытаться попасть пальцем в небо я не вижу. Предлагаю, до понедельника к этой теме не возвращаться. Давай наберемся терпения, и не будем изводить друг – друга игрой в настрадамусов.
Семга действительно к пиву категорически не подходила. Слишком жирная! А пиво рыбный жир не расщепляло: язык и нёбо становились скользкими и вкусовые рецепторы, на них расположенные – отказывались выполнять свои функции. Глоток пива неотличимо походил на глоток, слабо подсоленного рыбьего жира. Гадость еще та!
Выход из создавшегося положения нашелся: семгу назад в холодильник и по рюмке «Гжелки» без закуски. Неприятнее послевкусие, как рукой сняло! Заменивший семгу голландский сыр и сервелат пришлись как нельзя кстати. Кирилл открыл очередную банку:
– Вадим, ты заметил, что я говорю с тобой совершенно откровенно? Поверь, при том у меня нет никаких разъедающих душу сомнений. А я все – таки контрразведчик и мне по уставу положено доверять только самому себе. Остальным,