этого тебе надо его пригласить, а он завтра уезжает домой.
– Я уже пригласила его. Прибор, который ты только что положила, – для Элиота.
Лейни выпрямилась. Нет. Она же накрыла стол на четверых, как обычно.
– Где Оуэн?
– На свидании с очередной красоткой, – пробормотал отец.
А, понятно. Ее брат снова влюбился. Второй раз за месяц.
– И вы не подумали, как прекрасно было бы просто насладиться спокойным ужином без посторонних? – проворчала Лейни.
– У Элиота в его шале ничего нет, Хелена.
Но даже слова матери не могли заглушить в Лейни голос здравого смысла.
– Он все равно уже куда-нибудь ушел. Он спокойно может поесть в Митчелл-Клифф. – Эйли была уверена, что Элиот уехал, так как слышала затихающий звук шин.
– Меня больше волнует, что делаем мы, чем то, что делают другие. Учтивость Морганов распространяется на наших гостей.
Лейни открыла рот, чтобы продолжить протестовать, но не произнесла ни слова, услышав шум снаружи. Ею овладело неконтролируемое смущение оттого, что она не привела в порядок растрепанную ветром прическу.
Но слишком поздно.
– Он идет, – предупредил чуть позже отец.
Элиот притормозил у дверей, приветствуя дремавшего Уилбера, но тот уже почувствовал мужской аромат.
– Спасибо за приглашение, миссис и мистер Морган.
– Элен и Роберт, пожалуйста, Элиот.
Он шагнул и встал рядом с Лейни.
– Я уезжал, чтобы купить вот это. Не мог прийти с пустыми руками.
Бутылка со стуком опустилась в центр стола. Лейни вновь ощутила чарующий аромат одеколона Элиота.
– О, как мило. Это восхитительное местное вино – Хелена его очень любит.
– Правда? Я не знал.
Его голос чуть слышно изменился – возможно, это было заметно только Лейни, поскольку она стояла рядом. Но она была уверена, что Элиот не смотрел на нее.
Мать засмеялась:
– Да и как вы могли бы узнать?
Неужели беспокоилась, что Лейни ему могла что-то рассказать? Она решила пресечь эту немыслимую идею на корню:
– Вы либо мужчина с прекрасным вкусом, либо Нети Маршалл первоклассно выполнила свою работу.
– Она довольно умело меня обслуживала, – признал Элиот.
– Садитесь, – заботливо предложила ее мать. – Вы прекрасно выглядите.
Судя по нерешительному тону, он нервно теребил края рубашки.
– Он переоделся в светло-голубую рубашку, Лейни. О нет.
– Мама любит восполнять мои зрительные ощущения, – объяснила она униженно и пробормотала: – Простите.
– Голубая рубашка, джинсы. К тому же я причесался, – добавил Элиот своим низким голосом.
Это был намек на ее дикую растрепанность? Лейни тут же попыталась пригладить волосы.
Мать словно ничего не замечала.
– И ты садись, Лейни.
Огибая стулья, они столкнулись, и Лейни резко отскочила.
– Простите, – проговорил Элиот, – дам следует пропускать вперед.
– Вежливость