деревушку. Секретарь Платина, этот вонючий подлец, перестарался и предложил всем дружно там пообедать, соблазнив тем, что не мешало бы иногда разнообразить свой рацион – здесь готовили самые свежие дары моря, да еще по старейшим рецептам. Это предложение поступило, когда Чуньюй Баоцэ с еще двумя людьми из головного офиса ехал из аэропорта, и он согласился. О-хо! Лазурная бухта, белый песок, хижины с тростниковой кровлей! Все улочки вымощены черным камнем, от которого звонко отражаются звуки шагов. Побродив с полчаса, они заметили на обочине женщину, штопавшую сети, и старика, дымившего длинной трубкой. Обедали под длинным навесом без стен, под которым были выставлены в сплошной ряд столы. Навес находился рядом с берегом, и его овевал легкий свежий бриз. Раки, приправленные перцем и солью, жареные спинороги, суп из морских ежей. Пока все, отобедав, удовлетворенно вытирали рты, под навес вошла пара – мужчина и женщина. Они тоже пришли обедать. Тут-то всё и началось. Наверное, в новой обстановке – близко к природе – председателю Чуньюй Баоцэ всё вокруг казалось совершенно удивительным. Он старался не обращать внимания на пару, приблизившуюся к соседнему столу, но волей-неволей слышал их голоса. Мужчина был из местных, но в его речи чувствовалась легкая примесь столичного говора. Женщина же говорила ласковым и простодушным тоном на чистейшем путунхуа[5]. Она села лицом на запад, и он смог увидеть ее слегка овальное лицо. Он устремил свой взгляд в море, наблюдая, как волны накатывают на песчаный берег. Платина время от времени вставал из-за стола, чтобы принести добавки или подлить чаю, и наконец приблизился к председателю совета директоров и сообщил ему на ухо, кем были эти новопришедшие. Всю обратную дорогу председатель вспоминал рыбацкую деревушку и ее пейзажи. Погода стояла прекрасная, весна близилась к завершению и ощущался скорый приход лета, сиял синевой морской залив. Вот где можно было вести праздную и беззаботную жизнь – судя по всему, деревня жила в достатке. Он вообразил себя одним из ее жителей-рыбаков, успевшим хлебнуть достаточно невзгод и дожившим до возраста, когда можно наслаждаться солнцем. У него была бы такая же хижина с крышей из тростника, не очень просторная, но весьма уютная, зимой он грелся бы у очага, а летом наслаждался морским бризом, и круглый год мог бы пить обжигающий чай. Какая заманчивая жизнь! В сравнении с этими фантазиями его нынешняя жизнь казалась ему мрачной и беспросветной. Сколько людей смотрели на него сквозь лучи его ослепляющей славы, однако он сам ощущал, что находится в глубокой депрессии. Он страшно позавидовал главе той рыбацкой деревушки и сразу же запомнил его имя.
Вернувшись в штаб-квартиру, Чуньюй Баоцэ сразу же вызвал к себе генерального директора. Этот толстяк всегда ходил с улыбкой до ушей. Он с подобострастием взирал на главу корпорации «Лицзинь», своего начальника и родственника. Обращаясь к председателю совета директоров, он вечно называл его дедом (так оно и было) и всегда получал за это нагоняй. Чуньюй Баоцэ