уронил её имя как тяжёлую ношу.
– Ваня, я прошу тебя, я так устала. – Стеф дёрнула рукой и попыталась высвободиться. – Давай чаю попьём и сегодня обойдёмся без признаний.
– Сядь, пожалуйста. – мужчина придержал девушку за локоть и, пододвинув стул, проговорил, – Я не знаю с чего начать. – сев перед ней, Ваня сжал её ладони в своих и вдруг резко вскинув голову.
Дальше Стеф казалось, что он просто шевелит губами, а всё сказанное им, как тупыми ножницами резало в лохмотья её нормальную жизнь, с каждым словом уходящую в прошлое.
Машину бросало на ухабах просёлочной дороги, которая упрямо сохраняла извилистый рельеф даже под толстым слоем снега. Чем дальше они удалялись от города и углублялись в лесную чащу, тем меньше вокруг было ветра; здесь непогода притихла, и в такт поднявшейся к вечеру буре лишь покачивался ровный тёмный коридор столетних елей. Вскоре в конце этого природного туннеля стали поблёскивать синие маячки полицейских машин, в о́тсветах фар мелькали люди, а чуть дальше, на ровном снежном поле, цилиндрами уходил ввысь свет от четырёх мощных прожекторов. Казалось, что кто-то намеренно здесь устроил световое шоу, через которое ветер теперь таскал крошево снега, страшно выл, ломал людей пополам, заставляя кланяться ему и идти, не поднимая головы.
После разговора, Стефа́ния от самого дома не произнесла ни слова, она послушно разрешила себя одеть, села в машину и всю дорогу просто смотрела перед собой. Сейчас, когда они подъехали к точке назначения, девушка даже не пошевелилась, пока Иван не заглушил машину и не повернулся к ней:
– Я всё на свете отдал бы, чтобы ты не видела происходящего. Но тебе всё равно придётся рассмотреть место происшествия. – мужчина помолчал, взял её безвольную руку, прижал к своим губам и прошептал. – Ну и потом я знаю, что ты будешь мучиться всю оставшуюся жизнь, потому что не смогла всё увидеть сама. Я рядом.
Стефа́ния покивала, открыла дверь, и на секунду задержавшись, сказала:
– Странно, а я думала, ты совсем меня не знаешь. – Стеф вышла из машины на расчищенную вызванным трактором поляну и пошла прямо по направлению к светлому пятну, куда уже успели лопатами разгрести неровную тропинку.
Посреди заснеженного поля снег был собран в высокую гряду, образовавшую круг, поверх гряды была разлита тёмная жидкость, она въелась в снег, пропитала края, кое-где скатилась до мутной плёнки льда: поле оказалось озером. В круге было четыре разрыва и Стефа́ния прошла внутрь через один из проходов. Девушка медленно подошла к сколоченному деревянному помосту, по краям которого стояли большие фонари и смотрели прямо в небо, а рядом с ними примостились меньшие по размеру светильники, но они были чуть наклонены, и их свет создавал над помостом перекрестье, в центре которого высился шест, на котором висело тело.
Стефа́ния не отрываясь смотрела на нанизанную и уже укутанную снегом фигуру. Сразу бросались в глаза мелкие кудри рыжих волос, перевитые снежным убра́нством, они тяжёлой, влажной шапкой