хлеб – это перга, – зачем-то поправил я.
– Витенька, так твой роман называется «Пергад»… а нет, «Пердак»… – гадко хихикнул Хазин.
Я не ответил.
Паша между тем триумфально закончил выступление. Зал рукоплескал. Я оглянулся. Начальственный стол поредел. Исчез врио, исчез мэр Механошин, на правом краю сидел полярник, на левом Алексей Степанович, он что-то рассказывал полярнику через закуски и салат. Паша кланялся со сцены.
– Витя, ты прав, – сказал Роман. – Ты совершенно прав, везде сплошная перга…
Мы разговорились со Шмулей о перге и литературе, Шмуля много читал, а вот сейчас, за столом, зачитал стихи. Про детство, солнечные пляжи и ручейников в сумрачных водах, там еще птичка была…
– И я хочу стихи! – неожиданно воскликнул Хазин. – Я давно сочинил!
Он выскочил из-за стола.
– Ты куда, дурак, сейчас в программе пантомима…
Кажется, это сказал Шмуля.
Хазин быстро пробрался между столами к сцене и запрыгнул на нее. Из-за кулис решительно выступил молодой человек в костюме, но почему-то остановился. Зинаиды Захаровны на сцене не стояло, и Хазин завладел микрофоном.
– Хазик! Зажигай! – воскликнул Роман.
Я оглянулся. За начальственным столом уже снова сидели и врио, и мэр Механошин, на сцену они не смотрели, что-то обсуждали.
– Здравствуйте, – неожиданно трезвым и твердым голосом произнес Хазин. – Я рад приветствовать вас в этот день!
Зал вежливо похлопал. Хазин не унимался.
– Я представляю здесь ложу поэтической герильи «Перга и лопата», – сообщил он. – И от имени нашего тайного общества я имею честь осуществить… эстетическую обструкцию! Сейчас я прочитаю мини-поэму в двенадцати скажениях, посвященную…
Хазин набрал воздуха:
– Посвященную гибели станции «Мир»!
Из зала раздались одиночные аплодисменты, я посмотрел – хлопал в ладоши Алексей Степанович Светлов. Врио и мэр смотрели на него оторопело.
Хазин набрал воздуха и начал читать, размахивая правой рукой:
Две тысячи первый год,
Станции «Мир» пиз…ц,
А может, и миру пиз…ц,
А я еще не отец…
На этих строках Роман засмеялся так, что прикусил язык. Хазин читал, размахивая руками:
А мне еще не повезло,
А может наоборот,
И мир кружится назло,
И каждый час – оборот,
И каждый миг – километр.
Наматываются витки,
И смотрят с испугом вверх
Снизу материки.
Много. Много сегодня культуры. Перебор культуры. Звенящий день.
Стол МЧС переглянулся со столом милиции, и все вместе они вопросительно посмотрели на стол начальства. Врио губернатора задумчиво ел грушу. Хазин продолжал читать. Рядом со мной шепеляво засмеялся Шмуля.
– А я тоже хотел про станцию «Мир» сочинить, – признался он. – Песню… А этот урод опередил…
Упала в лужу звезда,
Сорвавшись от дней забот,
Скоро миру