поешь? – Ружена захлопотала, торопливо собирая на стол. – У меня похлёбка на плите. Горячая.
Жуга почувствовал, что и в самом деле проголодался. Есть хотелось неимоверно.
– Сколько всё это длилось? – спросил он.
– Почти весь день. Полночь скоро…
Жуга слез с кровати и еле добрался до стола. Голова кружилась, зато ноги, похоже, уже совсем зажили, только жутко чесались. Он отрезал хлеба, полил квашеную капусту постным маслом и подвинул к себе миску с похлёбкой. Ружена уселась напротив, молча глядя, как он ест.
– Расскажи о себе, – вдруг попросила она.
Жуга прожевался. Поковырял ложкой в миске. Поднял голову.
– А чего рассказывать?
– Ну хотя бы откуда ты.
– С гор я, – неохотно сказал он. – Только ушёл я оттуда.
– Зачем?
– Сам не знаю. Раньше казалось, что знал, а теперь… – Он покосил-ся на девушку, усмехнулся невесело. – Странствую вот… от зимы лета ищу.
Ружена помолчала.
– Кто ты такой, Жуга?
Тот вздрогнул и отложил ложку. Потупил взгляд.
– Не спрашивай меня об этом, Руженка, – глухо сказал он. – Пожалуйста…
Она протянула свою руку. Ладонь легла поверх ладони. По щеке у девушки сбежала слеза.
– Молчи, рыжий, – мягко сказала она. – Молчи. Ничего не говори. И знаешь… кто б ты ни был… Спасибо тебе за всё.
Со стороны кровати донёсся шелест, и из-под одеяла показалась заспанная Збыхова физиономия.
– Эй, а мне в этом доме сегодня дадут поесть?
Жуга с Руженой посмотрели на кузнеца, затем друг на друга и прыснули со смеху.
Уснуть этой ночью Жуга не смог – ныла и зудела рука под браслетом. Перед глазами маячило искажённое болью лицо рифмача, но Жуга лишь под утро догадался, что происходит, и, словно подброшенный невидимой пружиной, вскочил и заметался по горнице, торопливо одеваясь. Запрыгал на одной ноге, завязывая башмаки.
– Эй, ты чего? – забеспокоился Збых.
Из-за занавески выглянула Ружена.
– Что случилось?
– Они хоронят его! – выкрикнул Жуга. – Хоронят, понимаете?! Они не стали ждать!
Кузнец спрыгнул с печки.
– Погоди, я с тобой…
Жуга лишь махнул рукой в ответ, торопливо нахлобучил шляпу и выскочил за дверь. Збых кинулся вдогонку, на ходу надевая полушубок.
Жуга ещё не совсем поправился, был слаб, хромал, и хоть до кладбища добежали быстро, всё равно опоздали. Жуга оказался прав – рифмача и в самом деле решили похоронить. Уже издали можно было заметить разношёрстую толпу на погосте. Здесь собрались если и не все поселяне, то большая их часть. Был здесь и отец Алексий. Два мужика, уже знакомые травнику, сноровисто орудовали лопатами, засыпая могилу. Мёрзлые комья глухо стучали по крышке гроба.
– Опять эти двое! – Жуга сжал кулаки.
– Это Карел… и Ешек… – пропыхтел на бегу Збых. – Они у Рудаха батрачат…
– Братья, что ли?
– Ага…
Жуга прибавил ходу. Замахал руками.
– Эй! Стойте!
Поселяне заоборачивались. Расталкивая