за гимназию повысили и за квартиру тоже – в два раза просят.
– За гимназию в два раза? Да за что же? За то, что там одни разговоры вместо уроков? За то, что лучшие учителя ушли? Кому это нужно? Мне совсем не нужно. Мама, ты же не внесла оплату за будущий год?
– Пока нет, сынок.
– Вот и не вноси. Я не буду учиться. Пока всё не вернётся, как было, при Государе.
– Уже не вернётся, Петя…
– Это мы ещё посмотрим. Я в армию вступлю.
– Опять ты за своё!
– Да, мама. Опять. Я на довольствие уйду, а тебе денег хватит. Чтобы не сидеть весь день за машинкой и не гробить своё здоровье. Чтобы вернулись визиты, поездки. Ты ещё ведь такая молодая, мама!
– Спасибо, сынок.
В голосе мамы Пете послышались слёзы. И смирение.
Январь 1918 г.
Вот и наступил январь. Неожиданно потеплело, на город спустился туман. Петя стоит на часах, охраняя вход в казармы Ростовского студенческого батальона. На нём армейская шинель, тёплая барашковая шапка, которую ещё можно сверху накрыть башлыком, он обут в добротные сапоги. На плече – винтовка Мосина, образца 1891 года, отлично смазанная. Всё это Пете выдали со склада, всё наказали беречь. А собственный револьвер Нагана у него в специальной кобуре на ремне, на поясе. Разрешили оставить, хотя рядовым не положено. Петя ходит взад-вперёд вдоль ворот, иногда напряженно вглядывается в серую пелену. Никого.
Его жизнь круто изменилась, когда штаб Добровольческой армии перебрался в Ростов, в особняк известного ростовского купца, Николая Парамонова. Там открылась запись в добровольцы. Петя узнал об этом первым и побежал за Георгием. Через час уже стояла очередь, в основном из соучеников Георгия из коммерческого училища. Прибыло несколько реалистов из Петровского училища. И несколько гимназистов, включая Петра.
Юные добровольцы толкались, обменивались репликами, курили и оживлялись при прибытии или отбытии какого-нибудь известного генерала. Петя уже знал в лицо Корнилова, Алексеева, Деникина, Лукомского, Боровского. Когда образовавшаяся толпа стала ощутимо мешать работе штаба, объявили, что запись переносится в Лазаретный Городок на северной окраине, за Сенным базаром.
Запись вёл полковник Назимов16.
– Фамилия?
– Теплов.
– Имя, Отчество?
– Пётр Александрович.
– Вероисповедание?
– Православный.
– Год рождения?
– Одна тысяча девятисотый.
– Полных лет?
– Семнадцать.
– Образование?
– Гимназия. Седьмой класс.
…
– Разрешение от родителей?
– Пожалуйста.
Петя протянул сложенный вчетверо листок.
На нём неровным почерком стояла мамина резолюция: «Дозволяю моему сыну…»
– А отец?
– Отец, подхорунжий 24-го Донского полка, погиб в одна тысяча девятьсот пятом году за Веру, Царя, и Отечество! – выпалил Петя.
– Вот как.