перебралась с кормы на середину лодки.
– Митя, расскажи, за что тебя со службы выгнали, – сказала она, с детскою ласкою заглядывая мне в глаза.
– За что выгнали? О, голубушка, это история долгая…
– Ну, все-таки расскажи!..
Я стал рассказывать. Все теснее сдвинулись вокруг. Между прочим, рассказал я и о своей первой стычке с председателем, после которой я из «преданного своему делу врача» превратился в «наглого и неотесанного фрондера»; приехав в деревню, где был мой пункт, принципал прислал мне следующую собственноручную записку: «Председатель управы желает видеть земского врача Чеканова; обедает у князя Серпуховского». Ну, я ему на обратной стороне его записки ответил: «Земский врач Чеканов не желает видеть председателя управы и обедает у себя дома».
Все рассмеялись.
– Что же он? – быстро спросила Наташа.
– Да ничего. Ответа моего он никому не мог показать, потому что тогда бы прочли и его письмо: ну, а так врачу не пишут.
– Я не понимаю, Митя, как можно было так ответить, – сказала Вера. – Ведь он же ваш начальник?
– Да ну, Вера! Всегда вот такая! – нетерпеливо повела Наташа плечами. – Так что ж такое?
– Как – что ж такое? Вот из-за этого Митя потерял место. Хорошо еще, что он неженатый человек.
– Голубушка, Вера, и женатые отказывались от мест, – сказал я. – Читали вы в газетах о саратовской истории? Все врачи, как один человек, отказались. А нужно знать, какие это горькие бедняки были, многие с семьями, – подумать жутко!
Мы несколько времени плыли молча.
– Свобода вероисповедания… – задумчиво произнес Петька.
– К чему ты это сказал? – с усмешкою спросила Соня.
Петька помолчал.
– К чему я это, правда, сказал? – проговорил он с недоумевающей улыбкой. – А все-таки есть смысл.
– Какой же?
– Го-го!.. Какой! Свобода вероисповедания, – из-за нее в средние века сколько войн происходило.
– Ну, так что ж?
– Ну, так вот.
Я снова сел за весла. Лодка пошла быстрее. Наташа лихорадочно оживилась; она вдруг охватила обеими руками Веру и, хохоча, стала душить ее поцелуями. Вера вскрикнула, лодка накренилась и чуть не зачерпнула воды. Все сердито напали на Наташу; она, смеясь, села на корму и взялась за руль.
– Господи, вот сумасшедшая девчонка! Я так испугалась! – говорила Вера, оправляя прическу.
– Скорей, господа, скорей гребите! – говорила Наташа, откидывая распущенные волосы за спину.
Лодка вдруг с шуршащим шумом врезалась в тростник; нас обдало острым запахом аира, его початки закачались и раздались в стороны.
– Сильней гребите, сильней! – смеялась Наташа, нетерпеливо топая ногами. Весла путались в упругих корнях аира, лодка медленно двигалась вперед, окруженная сплошною стеною мясистых, острых, как иглы, стеблей. – Ну, вот, приехали! Вылезайте!
– Спорить трудно: действительно приехали! – засмеялся я.
Вера переглянулась с Лидой.
– Однако!