стоять насмерть.
Обежав вокруг пруда, Кнуров двинулся дворами, но спокойствия не было и здесь. Мимо Романа пронеслись пьяные мужики, вооруженные битами и стальными прутьями-арматуринами.
– Он в том подъезде живет! – орал бегущий впереди. – Я знаю!
– Пожил, и хватит с него!
– Га-га-га!
Метнувшись к детской площадке, выпускник обмер – на перекладине качелей висел человек. Не чучело, а настоящий мертвец, с табличкой на груди, извещавшей, за что его линчевали: «ГМО».
– Да что же они творят! – дрожащим голосом проговорил Кнуров.
– За мной, – велел УР, вбегая под арку.
– Стой! – осадил его Роман. – Не туда!
– А куда?
– Надо Наташу найти!
– Это далеко?
– В трех кварталах отсюда!
– Рекомендую – бегом…
Едва не споткнувшись о лежавшее на газоне тело, Кнуров бросился бежать. Совсем недавно он обязательно бы проверил, что случилось: вдруг человек потерял сознание и ему нужна помощь? Но сейчас…
Или упавший пьян, или мертв. Господи, как быстро привыкаешь к ужасному, к немыслимому!
Где-то за сквером гомонила толпа, хриплый голос надсаживался:
– Хватит терпеть генный беспредел! Доигрались уже! Мутанты бегают по улицам, нападают на нас, на людей, на нормальных хомо, загрызают младенцев! Доколе?!
– А сколько юберов прячется? Сколько генно-модифицированных оборотней поджидают нас в подъездах?!
– Выжжем заразу!
– Каленым железом их!
– Постоим за деток наших!
– Да здравствует норма!
Обойдя митингующих, Роман с УРом побежали дальше, радуясь ночному мраку.
Ночь была теплой, ветерок доносил аромат сирени и неприятный чад. Далеко-далеко выли сирены, придавая всему – игре света и тени, шороху листьев, – тревожный, пугающий оттенок.
За многими окнами теплился свет, но больше всего было темных, слепо отражавших ночь. Впрочем, можно было спорить, на что угодно, что не спали во всех квартирах и особняках.
Внезапно высоко-высоко с грохотом распахнулось окно, и протяжный вопль огласил окрестности.
– А ты левитируй! – крикнули следом. – ГМО драное…
Отчаянно воя, несчастный долетел и врезался в крышу электромобиля, стоявшего у подъезда.
– Сволочи, – выдохнул Кнуров, – какие сволочи!
Задыхаясь на бегу, он припустил еще сильнее, и не сразу разобрал сказанное УРом.
– Что? – обернулся Рома.
– Я говорю, что это голос Наташи Мальцевой.
– Где?!
Отчаянный крик раздался впереди, совсем недалеко, в той стороне, где прямо посреди улицы стояла машина медслужбы. В свете фар мелькнула знакомая фигурка – Наташа бежала босиком, в одной коротенькой ночнушке. Следом неслись неясные фигуры, громко топоча башмаками.
– Слева, слева обходи!
– Хватай ее за дойки! Гы-гы!
Ромка почувствовал, как его всего переполняет слепящая ярость. Не думая,