(нервно бьёт молотком по столу, Люциферу). Предупреждаю: не мешай ему! Мы не позволим обвинителю то распускать, что прячет он во рту: лизун, лопату или жало! Выносим вам предупрежденье, прокурор! А будете вы лаем оглашать святые стены, наложим штраф в виде полёта в пропасть с Гималаев! Иаков, продолжайте!
ЛЮЦИФЕР (звенящим голосом). О Вечный! О Творец! Не забывай: Ты – мой родитель! Конечно, я не авраамлюсь, не исааковлюсь и не иаковлюсь, но за шулятами чужими не охочусь. В Аиде прокуратором который век служу за совесть, не за сыт. Люди смеются надо мной в глаза: нечистый, окаянный, фуцман! Приходится терпеть ради экспериментов ваших. Руки вы мне окоротили: то не моги, этого не замай! Прослушайте хотя бы до конца допрос! (Иакову, грозно.) Подсудимый, рассказывайте, как вы обули наследников империи?
ИАКОВ (растерянно). Но я ничегошеньки не помню… (Хватается за голову.) Амнезия. Двуслойность в колпаке. Что было до предбанника, что после, всё смешалось. Высокий Суд! Друзья мои! Отечество я не обгладывал, вот истинный вам Спас! (Иаков окидывает присутствующих затравленным взглядом и крестится.) Я занимался исключительно Звездариным, который пенс, герой и прочее подобное.
ЛЮЦИФЕР. Да не было там никакого пенса! И не было предбанника!
БОДИ-БОГ (Иакову очень спокойно). Вы на вопрос Суда способны отвечать, или вас на предбаннике ушибло?
ИАКОВ (запинаясь). Заклинило, заклинило… Помню, шугал Загогулин своих помощников. Один там был пузатый такой, потел и обтирался сразу двумя платками. Второй – носатый, этот гугнил чего-то неразборчивое. Им было велено готовить документ… Главное было тон взять верный с первой строчки. Как приговор начать? Носатый прогундел: «О ликвидации империи… Согласие…» А Загогулин: марш, дескать, похоронный у вас выйдет, а не согласие! Пузатый, слышу, отдуваясь, шепчет другу: «Не заработать бы на завтрак жареных гвоздей!». А вслух: «Начнёмте задушевно: жила-была могучая империя. Конечно, были там свои проблемы (а где их нет?). Потом явились люди – агенты вражеских спецслужб, и развалили рейх…». Но и пузатый Загогулину не угодил в ноздрю: «Развёз не по делу, понимаешь!». А я как раз вернулся с кухни, обношу компанию хавлом и слушаю себе. Я-то знал точно, как надо начинать бумагу…
БОДИ-БОГ. Откуда вы это знали?
ИАКОВ. Представь, Отец, пустынный коридор. В банкетном зале наверху волною гвалт. Я с балыками шёл и с чёрною икрой, вдруг кто-то крикнул мне от лифта: «Яков!» Я: «Шо такое?» Смотрю: в дверях кабинки клёвая такая стерва. Росточек средний, смазливая, вся из себя оптимистичная. Такая сучка роковая в тунике из ангоры. Что характерно, на голове, на чёрных косах коронка золотая тусклая. Поправила веночек свой: «О чём задумался, лопух двуногий? Имей в виду: жох на рысях летит к обеду, лох шлёпает под обух роковой! Запомни: нужна приватизация, а не резекция и нужно не ликвидировать, а созидать! Рутинам так понравится. Не спутай: со-зи-дать! Что вперился? Гуляй! Да обо мне ни слова никому!». Глухое занималось утро. И вдруг свело