не утруждаю, ― честно ответил Сантерил.
Рад вытянул из костра обуглившуюся ветку и, нахмурившись, уставился на нее. Он пытался вспомнить, какие средства в свое время помогли ему устранить подобное неудобство.
Сантерил, понимавший Рада, как никто другой, немедленно уловил, в каком направлении он мыслит, и невольно связал это с заданным когда-то вопросом, на который Рад так и не ответил.
– От чего тебя спас этот Рагнар? ― попытал он счастья еще раз. ― Ты был ранен?
Рад медленно опустил ветку и некоторое время смотрел на Сантерила своими глубокими темными глазами. Потом так же медленно перевел взгляд на огонь.
– Хуже, ― наконец, сказал он ничего не выражающим тоном. ― Началось все с пустякового ранения, но оно довело до такого, что уж лучше бы меня отступники располосовали. Целители называли это заражением крови… Сейчас я представляю, как это происходит, но тогда я ничего не знал.
Перед открытыми глазами Рада невольно пронеслись далекие воспоминания ― собственное отражение в зеркале, которое он никак не мог узнать, потому что череп, плотно обтянутый болезненной кожей, навевал мысль о полуразложившемся трупе; собственные немощные руки; искаженные ужасом лица товарищей, приходивших навещать его; холодный взгляд Руэдейрхи, его равнодушный голос… И совсем детское лицо Рагнара.
– Я превратился в труп, ― произнес Рад вслух. Сантерил неотрывно смотрел на него. ― О боли я и не говорю ― она была непрерывной, мучительной и убивающей. Я уже не был человеком. Целители не знали, что делать ― мне постоянно делали кровопускание, но от этого становилось только хуже. Органы уже были поражены и переставали работать. В конце концов, ко мне пришел сам Руэдейрхи… Целители пытались объяснить ему, что просто не знают, что делать. И тогда он предложил свой вариант лечения, ― Рад усмехнулся.
– Какой? ― не заподозрил подвоха Сантерил.
В ушах у Рада снова зазвучали слова, сказанные правителем, поразившие его тогда своей жестокостью и циничностью. Он и тогда понял, что Руэдейрхи мыслил, как всегда, здраво, но все же так больно было слышать от него эти слова, да еще произнесенные холодным, равнодушным голосом.
– «Убейте его», ― сказал Рад.
– Шутишь? ― поразился Сантерил.
– Совсем нет. Все растерялись. Добить человека, да еще и воина ― такого в Градероне не бывало. Но Руэдейрхи сам себе закон. Впрочем, мысль его была правильной… ― Рад прикрыл глаза и процитировал слова, въевшиеся в память: ― «Убейте его. Он тратит ваше время. Вы тратите его никчемные силы. А он все равно умрет».
Сантерил онемел. Сказать такое перед собственным воином, служившим ему верой и правдой!
– Он знал, что ты слышишь? ― уточнил он.
– Не сомневайся. Он смотрел прямо на меня. Почему бы и нет? В его глазах я уже был ничего не смыслящим трупом.
– Но ведь тебя все-таки не убили…
– Да. Слухи о моем состоянии дошли до Руэдейрхи неожиданно. Он был с Рагнаром, и они вместе пришли ко мне. Как раз когда Руэдейрхи сказал,