своё сознание. Голубые шёлковые обои, кушетка, столик, белый камин с мраморной полкой…
«Чёрт меня возьми, я дома!»
Постель тоже оказалась роскошной – мягкая перина вместо засаленного матраса с мякиной, шёлковая простыня на смену шерстяному одеялу, в коем больше не было нужды из-за жары…
«Это же моя комната! – обрадовалась Лара и вспомнила: – В доме, которого больше нет».
Она приподнялась на локтях. Жар исходил от потрескивающего в камине огня, у которого, вытянув ноги, устроился Андреас. Он сидел в кресле в одних штанах без чулок и сосредоточенно читал бабушкину книгу.
– Андреас, мой особняк не исчез! – ликовала Лара. – Всё на месте, только куда-то… перенеслось.
Тот поднял на неё глаза. И медленно вытянул руку.
«Так уже было», – припомнила Лара.
– Ши-ги-шин-па-эр-дли-юх.
В тело влилась знакомая боль. Не так жестоко, как она ожидала, но дыхание на несколько секунд оборвалось. Когда тело перестало сжиматься и гореть, Лара привычным движением приблизила к глазам кошачью лапу.
– Ненавижу тебя! – прошипела она, выпуская и впуская когти.
Опустив лапу, Лара завертела головой. Мир сделался шире, бледнее и объёмнее. Во рту опять мешались клыки, в нос проникли десятки прежде незаметных запахов: от постельного белья, от ковра, от подошедшего к кровати Андреаса…
Лара с силой ударила его растопыренной лапой по протянутой руке.
«Наконец я это сделала!»
– Больно! – пожаловался Андреас, изучая свежую царапину.
– Так и должно быть!
– Я твоего шипения не понимаю, – усмехнулся бывший кот. – Ну что, киса, пойдём завтракать? Будешь знать, как «ши-ги-шин» направо и налево раздавать…
«Меня завтраком не купишь!»
Один длинный прыжок – и она на полу.
Скорее в приоткрытую дверь! Лара почему-то знала, что она будет приоткрыта. Из коридора – вниз по лестнице. Упасть не страшно, все движения отточены и слажены. Резкий толчок по парадной двери обеими лапами и два скачка через ступеньки…
Любимый двор. А вот и дерево… Скорее на крышу, пока не поймали!
Она взобралась на высокий дуб и, не жалея когтей, полезла по стволу. Снизу кричал Андреас, сверху хлопали крылья и каркал ворон:
– Лара, замри!
– Пошёл вон!
– Слезай сейчас же – расшибёшься! – не унимался бывший кот.
В этот раз дуб возвышался рядом с особняком. В этот раз она не тратила время на то, чтобы бороться со страхом и трусливо оглядываться на землю. В этот раз всё будет иначе.
Добравшись до верхушки, Лара перепрыгнула на крышу и тяжело вздохнула. Отсюда было видно краешек деревни, озерцо и с детства знакомый Цайзихвальд, не по-осеннему изумрудно-зелёный.
«Тут меня никто не достанет! – Она загрустила. – Ну отчего у меня такая странная звериная суть? Почему не волчица, не рысь, не медведица? Даже возмездием не развлечёшься!»
Над двором коршуном носился Крэх. Отмахиваясь от него и сквернословя, Андреас воротился в дом. Старый ворон долетел до крыши и опустился на край. Некоторое время они молча смотрели